Красные листья Гомбори. Книга о Грузии. Михаил Синельников

явь любовью ставшей боли

      Я с чистой горечью люблю,

      Цветка не трону в этом поле

      И муравья не раздавлю.

      И только мысль готова взвиться

      В такую бездну, где свела

      Империй медленная птица

      Молниеносные крыла.

      1983

      «В том городе светоотдачи…»

      Памяти Э. А. Фейгина

      В том городе светоотдачи,

      Где долго день сиял и гас,

      Я полюбил еще горячий,

      Густой предсумеречный час.

      В час предвечерний, говорливый

      Казалось, будут вечно течь

      И жизни уличной приливы,

      И ветра медленная речь.

      Роился здесь счастливый случай,

      И, сколько лет ни проживи,

      Все той же прозы сон тягучий

      Жег ожиданием любви.

      Еще в предсумеречном свете

      Я вижу ветхость милых лиц.

      Тянулись долго годы эти,

      И свету не было границ.

      Все звезды вспыхивали разом,

      Ночной Тифлис в наплывах мглы

      Казался выплеснутым тазом

      Печного жара и золы.

      1982

      Порфирий

      Горы в тюле лиловом дыма,

      Беспризорного ветра свист.

      И Порфирий, проконсул Рима,

      Спит в гостинице «Интурист».

      Все с похмелья ему немило,

      Словно кесарь возник во сне.

      Вот и солнце взошло уныло

      В застекленной голубизне.

      А вчера на подмостках театра

      Ветеранам вручал венки.

      Улыбалась ему Клеопатра,

      Аплодировали царьки.

      Были храмы, торги, ремесла,

      Государственный интерес…

      За эфесской гетерой послан

      Прокуратора «мерседес».

      Патриархи сидят в папахах

      И доносчики чинно ждут.

      Предстоящего пира запах

      Пробивается там и тут.

      Нынче дань принесут аулы…

      Прямо в душу из красной мглы

      Хмуро кесарь глядит сутулый,

      Чью-то печень клюют орлы.

      1987. Тбилиси

      Хоруми[4]

      Напряженно-натужные хоры

      И топочущий бешеный круг,

      И тушинские, пшавские горы,

      Из тумана шагнувшие вдруг.

      Их вершины глядят все угрюмей,

      И в ущельях рождается звук,

      Стих Важа[5], словно грохот хоруми,

      Тяжесть за руки взявшихся рук.

      1987

      Мечта

      Победно и резко гремит «Марсельеза»,

      Скрежещущих кровель клокочет железо,

      И голуби тучей взмывают, звеня.

      И речь президента, и холод портала,

      И вялые залпы ложатся устало

      В горелое золото рыжего дня.

      И видятся смутно мансарды Тбилиси,

      Где жадно стремится к полуденной выси,

      Берется за кисти и лепит слова

      Мечта о Париже, разлитая в зное,

      И жизнь прорезает движенье сквозное,

      В горячих дворах шевеля дерева.

      1989

4

Хоруми — грузинский танец.

5

Важа Пшавела (1861–1915) – великий грузинский поэт.