А ты не сдерживай слёз и реви. Андрей Арсеньев

неторопливо перевёл одинокий взгляд туда.

      – Мяя.

      – Ты в этом сюда пришёл?

      – Угю.

      – А почему она… – мальчик разворошил груду и достал оттуда нечто вроде шубы, – такая тёплая?

      – Я зь не зняль, сьтё у вась здесь летя!

      – А что у вас там? Зима?!

      – Кянесьня зимя, сьтё зе есё? У нась всегдя зимя! И не прёстя зимя, а Ряздесьтьво! Во!

      Мальчик изумлённо смотрел на этого пыхтящего пришельца из потустороннего мира.

      – И всегда Рождество?!

      – Кянесьня!

      – Каждый день?!

      – А тё!

      – Обманываешь!

      – Я никогдя не обманиваю! И Мурдиклифф етять мне нюзень, сьтёби я рязьвозиль с ним подярки мяленьким сизелёидям. Сьтё ми и деляли, пякя онь не сбезяль от меня – паськудя.

      – Сизелёидям?

      – Дя.

      – А это кто такие?

      – Етя я. Тёлькя не маленький, а больсёй, – сказал Дюклён и запыхтел трубкой.

      Пока мальчик рассматривал шубу, Дюклён извлёк из кармана какой-то предмет, посмотрел на него, недовольно цокнул, бросил за спину, достал следующий – «Япять не тоть», – следующий…

      – Что ты делаешь?

      – А! Казеться нясёль, – сказал Дюклён, держа в руках круглый предмет с откинутой на нём крышкой, и затем протянул его мальчику: – Тьвои?

      Мальчик всмотрелся в эти карманные часы и замотал головой.

      – У меня никогда не было часов.

      – Я не спрясиваю тьвои етя сяси лисьня или не тьвои. Я спрясиваю: яни васи? – Мальчик ничего не понял. – Из васегя погяняго миря?

      – А! – дошло до мальчика, и он взял часы. – Да, кажется, из нашего.

      – Агя! Ню тяк скёлькя тям узе нябезяля? Дя зякатя успеем пяймать Мурдиклиффа?

      Мальчик сконфуженно всматривался в циферблат.

      – Ню тяк сьтё? Скёлькя тям?

      – Ммм… до заката ещё не скоро, – неуверенно ответил мальчик и вернул Дюклёну часы.

      – Не скёря етя скёлькя?

      – Не скоро это… ммм… – мычал мальчик, ища над головой спрятавшееся за многоэтажным домом солнце, – много.

      – Не скёря – етя мнёга?

      – Угу, – сморщившись от стыда.

      Дюклён задумчиво задымил.

      – Нисегё тюпее в зизни не слисял. – Дюклён соображал, почёсывая бороду, – Казеться я поняль… – подозрительно устремив глаз на мальчика, – ти тюпой и не зняесь, кяк узнявать время по сясам.

      – Сам ты тупой! Если такой умной, зачем спрашиваешь у меня время?

      – У меня етих сясёв селии карьмани! И рязбираться в них мне не ябезятельня, – быстрый и яростный пых-пых, – сямое глявняе сьвоё время знять, а сюзёе мне ня### не нюзьня!

      Глаза мальчика раскрылись как зонты. Он мысленно повторил это слово и с содроганием представил, какое наказание получил бы, если бы такое услышали от него мама и папа. О телефоне можно было бы забыть раз и навсегда.

      – Мне тоже не обязательно нужно разбираться в таких древних часах! – контратаковал мальчик. – Мама и папа скоро подарят мне телефон и там будет другое время, не такое как здесь – понятное!

      – Тебе?!