Чувеч. Святослав Горелов

потом позвонили Николе. Бабушка трубку сняла – телефон у них старинный, еще на стене прямо у холодильника в коридоре висит. Красный, с крутящимся циферблатом. Спросила кого нужно, удивилась, на внука посмотрела. Оно и понятно – кто может звонить Николе?

      Первое время его особо никто тут не знал. Когда Никола катался по улице на велосипеде вдоль всех огородов, то все соседи думали, что это дурачок с южного района заезжает. Парень ездил ведь как умалишенный. Взад-вперед, взад-вперед, взад-вперед. И так часа полтора. Кто ж такое однообразие выдержит? Да еще свалится раз десять. Или чихнет, в канаву улетит, да вываляется там в грязи как свинья, и вымокнет весь. Потом в таком виде, что грязь с футболки капает продолжает ездить по улице. Однажды вообще в забор соседнего коттеджа влетел. Пробил так, что щепки в разные стороны разлетелись. Чинил потом дед. Никола ему доски из гаражи таскал. Так еще принесет, положит на асфальт, заденет рукой что-то, упадет сам и сидит на дороге хохочет. Дурак дураком.

      Когда потом все узнали, что Никола внук пожилых соседей из десятого дома – не поверили. У солидных, нормальных и умных соседей, живущих на этой улице уже лет пятьдесят, такой внук-дурачок родился! Начали их все жалеть, чуть ли не до слез. Бабушке одно время даже деньги предлагали, правда непонятно для чего и зачем. Но вроде потом поутихли, да привыкли к тому, что Никола каждое летнее утро с глупой улыбкой катается туда-сюда по улице.

      И вот вдруг звонок по телефону и просят Николу… Звонить ему незнакомый никто и не мог.

      – Тебя, – говорит бабушка, передавая трубку. – К телефону просят.

      Никола подошел, взял трубку.

      – Але.

      – Никола?

      Голос такой в трубке был, что кто-то будто в одеяло завернулся и говорит. Глухой и тихий голос.

      – Ну я эта. Чаво надо?

      – Чувеч это. Жди.

      И трубку повесили.

      – Кто звонил то? – бабушка спрашивает, выглядывая из кухни. На веранде дед газетами шуршит.

      – Чувеч звонил, – брякнул Никола и на стул сел, что под телефоном стоял.

      – Да ну тебя, не говори ерунды, – отмахнулась бабушка и включила погромче радио.

      Дед с веранды:

      – Это от дури все и от безделья.

      И снова газетами зашуршал.

      Сели обедать. У Николы ноги так и тряслись. Бабушка минут десять собирала на стол обед, нося с кухни еду. Дед первым сел, начал щи хлебать. Испуганный парень вяло ковырял в большой тарелке картошку.

      – Таблетки мне принеси, – тихо крикнул дед бабушке на кухню.

      Та, видно, не слышала. Погремела посудой и вернулась, неся поднос с чаем.

      Дед повторил. Вновь тихо:

      – Таблетки то мне принеси.

      – Что? – бабушка переспросила, наклонившись.

      Тут дед как заорет:

      – ТАБЛЕТКИ МНЕ ПРИНЕСИ! Три раза ведь сказал, ничего не слышит!

      – Да иди ты в задницу! Хайло свое разинет и орет!

      Обиделась. Со звоном швырнула поднос на стол. Ушла на кухню. Но таблетки принесла. Сели дальше обедать.

      Снова тихо стало.

      Только