Когда господствует серость. Marie Umbrini

Кермер, просто спасибо, Вы настоящий профессионал, без тебя мы бы ничего не смогли взять, этот дом – Ваша заслуга. Зомре Векхе, организуй охрану девочек и захоронение трупов: наши – с пафосом, роялисты – без пафоса, а эту – как-нибудь поизголяйся, придумай, ты можешь, например, расчленить или что-то подобное. Лалу Ниун, позаботься о девочках, успокой их, у тебя же в детстве пять сестрёнок было младших, ты справишься. И если кто-нибудь из вас тронет какую-нибудь девочку, я лично, лично того расстреляю. Понятно?

       А Иснер, глядя на трупы тотальных демократов, про себя подумал: "Набрали непонятно кого, исходя из идеологии, несут слишком большие для одного дома потери, в том числе и от дружественного огня (да и как можно было не уничтожить роялистов, а дать им уйти при десятикратном превосходстве), что будет если что-то придётся захватывать самостоятельно? Ещё и маленькую девочку запихали. Зачем? ".

      Глава 4

       Когда люди с разными знамёнами и нашивками, но все в серых куртках повстанцев занимали квартал за кварталом, роялисты были вынуждены отступать к центру города. В конце концов Дире Йорхем приказал отойти в старый замок, построенный много веков назад и без проблем уничтожаемый артиллерией. На фоне близлежащих кварталов, уже лежавших в руинах, покопавшись в которых можно найти неудачливых мирных жителей, замок был самым надёжным укреплением.

       Затем он приказал привести к нему Эвера Кюнна. Этот странный и почему-то верный молодой человек вдохновился патриотическими лозунгами в пору войны против Кини. Кроме того, он хотел доказать, что он настоящий квен, несмотря на акцент и детство на чужбине. Он пошёл на фронт добровольцем, но университетский диплом обеспечил ему привилегию – младшее офицерское звание. Эвер был единственным дипломированным юристом, не бежавшим из группировки в Красте. Дире Йорхем его повысил прежде всего для того, чтобы консультироваться по поводу репрессий (как их стоит проводить, чтобы сам Дире не нарушил законы королевства, Йорхем всегда обходился без чрезвычайных мер, но такого бардака он не видел никогда), а также помогать в их осуществлении. Вначале ускоренные трибуналы приговаривали людей, обвинённых в шпионаже и трусости, Эвер в таких судах охотно участвовал, но потом Йорхем захотел на всякий случай расстрелять подозрительных людей – симпатизантов республиканских идей. Эвер заявил, что это не просто ужасно, но и незаконно. "Можете их убить, но это убийство, а не казнь", – сказал Эвер, к слову, на арест подозрительных лиц он согласие всё же давал.

       Когда начались штурмы, Эвер заявил, что считает нужным участвовать непосредственно в их отражении, а не множить число людей, убитых за своё мнение или даже просто подвернувшихся под руку. Дире подумал, что, в принципе, не нуждается сейчас в юридической поддержке после расстрела подозрительных лиц (если для повышения шансов на удержание города надо ещё поубивать бессудно людей, то история его и так оправдает), так что Эверу должность поменяли.

       Когда Эвер шëл к Дире, ему было не вполне понятно, зачем юрист в такой рискованной ситуации,