Вечной дружбой связаны школьные товарищи?. Маргарита Сысоева

милая, такая вся «бабуся», одним словом.

      – Познакомьтесь, девочки. Это – Раиса, моя внучатая племянница. А это – Зинаида Ивановна Бредис.

      – Очень приятно, – сказала я.

      – Взаимно, – гостья церемонно наклонила голову.

      – Представь себе, Раечка, – тетя Маруся перестала бегать по кухне и теперь всплескивала руками, стоя посреди помещения. – Сижу сегодня в очереди к врачу, жду, пока вызовут, как слышу: «Бредис Зинаида Ивановна». Вот я удивилась, так удивилась. Шестьдесят лет эти имя-фамилию не слышала, а тут – на тебе! Я скорей головой во все стороны вертеть. Думаю: «Где же эта Зинка Бредис?». Я ее не сразу признала. Здорово изменилась.

      – Еще бы! – фыркнула я.

      Тетя Маруся не обиделась. А у Зинаиды Бредис вообще никаких эмоций на лице не отражалось. Сидела, как кукла раскрашенная. Жутковатая картина – размалеванная морщинистая маска под черной шляпкой.

      – Давайте, девочки, винца моего домашнего тяпнем за встречу, – предложила тетя Маруся.

      Теперь она энергично открывала и закрывала все по очереди кухонные шкафы.

      – Куда же подевался мой сидр? – бормотала тетя Маруся, закрывая очередную дверцу. – Точно помню, что поставила сюда. Или туда? Нет, не туда, сюда. Одну мы открывали, отпили совсем чуть-чуть и убрали в холодильник. Теперь ее там нет.

      – Не ищи, тетя Маруся, мы ее выпили.

      – А вторую? Неужели вы смогли выпить обе? Это вино, оно же такое пьяное!

      – Нет, вторую мы не допили. Мы ее потеряли.

      – Ага, значит, выпили вы все-таки достаточно, – подытожила тетя Маруся.

      Я призадумалась. Действительно, выпили мы, наверное, хорошо, если подперли бутылкой люк на крышу и там ее и забыли.

      – Ну, Зинок, тогда чайку! – тетя Маруся поставила на стол самые красивые чашки.

      Зина вздрогнула и энергично замотала головой.

      – Нет, нет, мне пора, – сказала она и сделала попытку подняться из-за стола. – Спасибо, Саша.

      – Я – Маша, – тетя Маруся замерла с сахарницей в одной руке и заварочным чайником в другой.

      – Вот видишь, с головой у меня нелады. Я лучше пойду.

      – Как, пойдешь? А я-то думала, посидим, повспоминаем. Вот, например, как сейчас помню тот случай, когда мы на переменке пошли к реке, и ты провалилась в прорубь. Помнишь?

      – Нет, – Зина пожала плечами.

      – Как, «нет»? Сколько шуму после было. Ты тогда чуть не утонула. Нас же из школы хотели исключить. Разве такое можно забыть?

      – Не знаю, не помню, – голос теткиной подруги звучал монотонно и ничего не выражал.

      – Ничего не понимаю, – недоумевала тетя Маруся. – Но, как мы устроили футбольный матч с мальчишками, ты должна помнить?

      – Не помню, – опять меланхолично отозвалась Зина. – Я пойду.

      – Но, как же ты пойдешь, Зиночка? – тетя Маруся, наконец-то, поставила на стол чашки. – Ты же можешь не найти дороги!

      – Дорогу я помню, – ответила Зина и поднялась из-за стола.

      – Тогда ты должна помнить, как мы однажды пошли из школы, потом начали играть