Искушение. Мой непокорный пленник. Виктория Виноградова

не дали возможности нормально защищаться! Ты видела во что их вырядили?

      – Успокойся! – с нажимом повторила я. – Я понимаю твои чувства. Но пожалуйста, сдержи эмоции и не привлекай к нам внимание.

      – Я знаю их лично! Мы вместе сражались и вместе попали в плен. Только я сейчас тут, а их убивают на арене. Я должен быть с ними!

      Ох ты ж… Это еще хуже, чем я предполагала. На арене бывшие соратники брюнета.

      Разговор прервал очередной рев толпы. Еще один арамерец пал замертво и Маркус стремительно покинул меня, чтобы увидеть, что произошло.

      Дело плохо. Надо его срочно уводить домой.

      Но куда там. Я попыталась отвлечь Маркуса, но он не реагировал на мои просьбы. Брюнет нашел открытый проход к перилам балкона в дальней стороне ложи и с тревогой наблюдал за тем, как расправляются с его товарищами.

      Арамерцев становилось все меньше, а легионеры вошли в раж и бесстрашно размахивали мечами. Расправа выглядела кровавой даже по меркам арены. Здесь случались убийства, но редко когда они происходили с такой неприкрытой жестокостью и в таком количестве. Как я уже говорила – обычно бойцов берегли. В отличие от восьми арамерцев – по сути, их приговорили к смертной казни, которая происходила сейчас на наших глазах.

      – Пожалуйста, пойдем, – предприняла я очередную попытку увести брюнета домой, надеясь, что на меня сейчас никто не смотрит. А то хорошее зрелище: госпожа упрашивает раба.

      – Да, да, сейчас, – отмахнулся Маркус.

      С жаром стукнул кулаком по перилам балкона, кода очередной сотоварищ пал замертво.

      Тащить брюнета силой было бесполезно, и со стороны это выглядело бы еще хуже, чем мои вежливые просьбы. Устраивать скандал и отчитывая раба – означало испортить свою репутацию. Скажут: как это она берет деньги за воспитание рабов, если даже с одним не может справиться?

      По сути, все что я могла в этой ситуации, стоять возле Маркуса, изображая, что мы здесь находимся по моей воле, и молиться, чтобы битва закончилась как можно скорее.

      Пленники сражались до последнего. Очевидно, упрямство и бесстрашие в крови у этих мужчин.

      – Пойдем, – я дернула брюнета за руку, когда сражение завершилось.

      – Да это нелюди. Их даже не жалко, – донеслось справа. – Правильно наши их бьют. Давно пора стереть с лица земли этих проклятых торгашей. Только и умеют, что деньги на нас зарабатывать.

      – Не понимаю, чего мы с ними возимся, – ответил ему второй. – Можно было в два счета разгромить этих дикарей и забрать не только Карс-каван, но и все царство.

      Я вновь дернула Маркуса за руку, но тот отказался уйти. Глаза его недобро прищурились.

      «Отец пресвятой, владыка небесный, спаси и сохрани».

      – Да там и брать ничего не придется. Достаточно пару раз задать хорошую взбучку – сами приползут на карачках и будут умолять, чтобы мы их приняли. А нам еще надо подумать, нужны ли нам эти выродки.

      – А все-таки, почему в последние недели не слышно новостей о наступлении нашей армии? –