Наказать и дать умереть. Матс Ульссон

касается вас.

      – Разумеется.

      – Так вот, – начал я, – не думаю, что это сделал он.

      – Санделль? – переспросила Эва.

      – Во-первых, – кивнул я, – это совсем не в его стиле. А во-вторых, он был настолько пьян, что не понимал, где находится. Из ресторана его увели почти в бессознательном состоянии, – продолжал я. – А на то, чтобы провести женщину к себе в номер, убить ее и положить в постель, все-таки нужны силы.

      – И что же, по-вашему, случилось? – Она пристально взглянула мне в глаза.

      – Не знаю, но я разговаривал с Кристером Юнсоном…

      – Организатором гастролей? – нетерпеливо перебила Эва.

      – … я говорил с ним, и он сказал, что Томми Санделль в принципе не способен на секс.

      – Мы тоже беседовали с Юнсоном, но нам он ничего такого не сообщал, – заметила она удивленно.

      – Тогда я вам сообщаю! – воскликнул я. – Вот видите, и от меня бывает польза.

      – Вам нравится музыка Санделля? – поинтересовалась она.

      – Нет, но в этом я ему никогда не признаюсь.

      – А той, что была с вами в «Бастарде» в пятницу?

      Я уже заметил ее манеру болтать о чем угодно, а потом огорошить собеседника неожиданным вопросом. Я ведь даже не говорил Эве, с мужчиной или женщиной был в «Бастарде».

      – Вы встретились с ней, чтобы сходить на выступление Санделля в «КВ»?

      – Нет.

      – Я слышала, она хорошо выглядела. Будто собралась на концерт.

      Тут я почувствовал, что наступил момент, который я больше всего не люблю в криминальных фильмах: когда герой внезапно пугается, ощетинивается, как кошка перед собакой, и говорит: «А в чем, собственно, дело? Вы меня подозреваете?»

      Впрочем, я оставался спокойным, когда, презирая самого себя, все же произнес:

      – Не понимаю, почему вас это так интересует. Вы меня в чем-то подозреваете?

      – Но вы были там, – рассудила Эва. – Были в той комнате.

      – Да, но до этого я заходил в травмпункт, и, полагаю, там подтвердят.

      Зачем я ей все это рассказывал? Разве мне требовалось алиби?

      – Может, подтвердят, а может, и нет… – Эва загадочно улыбнулась.

      Она была великолепна.

      – Мы виделись на конференции в Стокгольме и решили встретиться в Мальмё, как только я там окажусь, – объяснил я.

      – То есть вы приехали специально, чтобы с ней встретиться?

      – Нет… отчасти… Послушайте, – разозлился я, – я свободный человек. Я люблю водить машину и могу, если захочу, исколесить полстраны, вам понятно?

      Но Эву, похоже, нисколько не смутил мой выпад.

      – Позвольте теперь мне угостить вас кофе, – сказала она, выдержав паузу. – Здесь есть одно местечко в другом конце квартала, на Энгельбректсгатан.

      Заведение называлось «Нуар», и вскоре мы уже сидели за высоким столом в зале с одним-единственным окном.

      – Так что там с Санделлем? – поинтересовался я.

      – Двенадцать баллов, если измерять похмелье по шкале Рихтера, – ответила Эва. – На одну ночь мы положили его в больницу, но