Игра в Крокодильчика. Часть 2 (За грибами в Андорру). Сергей Николаевич Полторак

вдобавок он поцеловал руку и жестом фокусника достал из ниоткуда роскошный букет белых роз.

      – Я тут на твоих, Окулист, гуслях малость побаловал, – смущенно сказал он.

      – С удовольствием послушали твой псалом про замечательного мужика, – развеселился Окулист. – Но главное, что ты бросил все дела и приехал к нам.

      – Нет проблем! – с видом американского киногероя пожал плечами отец Олег. – Ученые выяснили, что даже Эверест ежегодно сдвигается на полсантиметра. Эверест! А я хоть и гора поменьше, – батюшка осторожно согнутой рукой потрогал потолок, – тоже сдвигаюсь. Если друзей долго не вижу.

      – Спасибо тебе, Лось. Нам помощь твоя нужна. У нас тут такие дела – беда прямо, – проникновенно сказал Цубербиллер.

      – Как говаривал майор Ивашидзе, начальник разведки полка спецназа, в котором я служил когда-то: «Друг познается в бидэ!»

      – Немного странное представление о дружбе было у того майора, – не удержался Цубер.

      – Это у тебя современно прочтение. А ты сквозь призму дружбы советских народов посмотри, – посоветовала разумная Людмила.

      Отец Олег долго, не перебивая, слушал подробный рассказ Смирнова о случившемся. Слова Окулиста о событиях, произошедших по дороге в Шушары, заставили святого отца помрачнеть еще больше.

      – Эх, мать-богородица! – не то помолился, не то выругался батюшка. Ситуевина! Рвутся бандюганы, как фашисты в сорок первом!

      – А помните, как на первом курсе училища мы пели в хоре во время смотра художественной самодеятельности? – вдруг развеселился Смирнов.

      – Пели? А чего же тут смешного? – удивилась Людмила. – Олег вот и до сих пор поет.

      – Просто казус тогда вышел, – гоготнул Цубер. – Курсантский сводный хор пел:

      Вставай, страна огромная,

      Вставай на смертный бой

      С фашистской силой темною

      С проклятою ордой.

      А на фоне песни за кулисами командир взвода капитан Яковкин – голосина, как у Левитана – читал монолог. От его первых фраз зал вздрогнул – сначала от удивления, а потом от хохота. Профессионально поставленным голосом он изрек:

      – 1941 год. Фашистские танки рвутся… к Байкалу!

      Хор тогда рыдал от смеха громче всех, а бедного взводного чуть с должности не сняли – в политотдел вызывали для объяснений и даже в особый отдел. А он просто оговорился: хотел сказать «к Бресту», а думал в тот момент о Байкале, где раньше служил, где влюбился впервые по – настоящему. Вот и получилось…

      – Кстати, о любви, – приосанился отец Олег. – Сдается мне, что надо искать сбежавшую девицу. Без нее нам полный…

      – Йул йук! – хором гаркнули Цубер и Окулист.

      – Мужики, а это по-каковски? – восхитился Лось.

      Смирнов и Фролов удивленно переглянулись и пожали плечами.

      – Темнота, хоть и служитель культа, – разочарованно произнес Окулист. – Это, дружище, по-узбекски «хода нет».

      – А мы