Игра в Крокодильчика. Часть 2 (За грибами в Андорру). Сергей Николаевич Полторак

бессмысленной. У-ва-жа-ю!

      – Не надо оваций и поздних признаний, – решительно запротестовал Смирнов. – Хотя, по сути, ты, конечно, прав. Вот меня, Окулист, часто спрашивают: «Профессор, как вы достигли такого успеха?!» «Скромность, скромность и еще раз скромность», – отвечаю я.

      – Похвально, – одобрил Окулист.

      – Но я тебе, Фролушка, больше скажу. Был в природе еще один уникум. Ты вспомни нашего старшину Федю Безобразова. Бывало, как выйдет перед строем, оглядится поверх себя, задумается решительно и как гаркнет на всю казарму: «Проверить готовность к обеду на предмет чистки сапог!..» Поэзия! Какой там, на хрен, Маяковский? И рядом не стоял!

      – А я, – поддержал устную мемуаристику Окулист, – больше его философские команды любил. Особенно когда он всех нас после увольнения строил и орал: «Командирам отделений проверить наличие отсутствия!»

      – Ага, – возрадовался Смирнов. – А сержант Пастушенко в ответ подобострастно докладывал: «Среди присутствия нет ни одного отсутствия!»

      – Да, высокий слог… Сейчас так не говорят…

      – Не та военная порода, с болью сделал глоток из стакана Окулист.

      – Дык, и армии в России больше нет. Стыдно сказать, единственное боеготовное подразделение на все Вооруженные силы – ансамбль песни и пляски имени Александрова!

      – Ага, поразвалили все на свете, да еще и поем! Кстати, давай споем.

      – А мы-то с тобой что развалили?

      – Мы – ничего. Мы просто так споем, для души.

      Друзья обнялись и затянули старинную солдатскую песню «Взвейтесь, соколы, орлами».

      По щеке Геннадия Николаевича скатилась слеза размером с кабачковую семечку.

      – Ты чего это, Генка? – забеспокоился Окулист.

      – Все хорошо, Окулистик, – успокоил друга Смирнов. – Просто я осентименталел.

      – Чего ты?! – выдохнул Евгений.

      – Ну, в смысле, охренел от воспоминаний, – пояснил профессор.

      – Есть от чего, – согласился начальник охраны. – Талантливые люди нас окружали. Помнишь, был подполковник топограф – мы его еще звали Миша Фвойные Леса? Он почему – то вместо «х» букву «ф» говорил.

      – Фуевенько, но припоминаю, – сквозь слезы умиления по-военному пошутил Геннадий. – Он у нас два семестра читал курс «Устройство саперной лопатки». Но так и не открыл военную тайну: где хранился прилагавшийся к ней запасной шуруп.

      – Слушай, – запоздало спохватился Окулист, – а который теперь час?

      – До дури! – отмахнулся Цубер.

      – Утра или вечера? – на всякий случай уточнил собутыльник.

      – Дня, – избрал компромиссное решение мудрый Цубербиллер.

      – Ты не знаешь в таком случае, почему мы сегодня столько пьем?

      – Потому что йул йук, – веско заметил Смирнов.

      – А-а, – с пониманием закивал Окулист. – Тогда, конечно, это целесообразно. Это объясняет абсолютно все. Тогда давай еще по одной.

      – Нет, – запротестовал вдруг Геннадий. –