Забытые всеми. Елена Серебрякова

танки в Берлин.

      – Из-за трусости?

      – Может вы правы. Но в следующем 1940 году Гюнтер фон Клюге и Эрвин Роммель командующие уровня фронтов приступили к плану по уничтожению Гитлера. Собрали взрывное устройство с часовым механизмом и оборудовали помещение, где находился Гитлер. Взрыватель не сработал, и план остался нереализованным. Были еще попытки, вплоть до того, что предъявить Гитлера психиатрам. И никто не сомневался, что его признали бы сумасшедшим.

      – Очень рад, что жизнь свела меня с вами, но я не знаю, что мне делать в Стокгольме. Куда идти и кем представляться? Очень надеюсь, вы будете помогать мне до конца.

      – После того, как мы оформим ваши отношения с абвером. Мне нужно показать результат своей работы. Поймите, у нас свои правила игры. По крайней мере вы живы и вас везут в нейтральную страну.

      – Как еще оформлять, если я весь в вашей власти?

      – Вас сейчас дактилоскопируют, то есть снимут отпечатки пальцев. Потом вы прочтете свои обязательства и поставите подпись. Вся процедура не займет много времени.

      Действительно, за пятнадцать минут Иволгин стал агентом абвера с псевдонимом «Нарбе» – «Шрам».

      Иволгин был загнан в угол и, по большому счету, деваться ему в прямом и переносном смысле было некуда. Но поведение Морель явно импонировало. Во всяком случае она ни разу не подчеркнула зависимость Иволгина от нее и ее людей.

      – Ваш корабль поболтается в море трое суток. С вашим немецким в Стокгольме без труда найдете Готгатан. Так они называют свои улицы. Первый дом на правой стороне имеет седьмой номер. Из первого подъезда лестница ведет сразу на второй этаж, ваша квартира третья. Первый этаж в доме занимает булочная или хлебная лавка, как называют шведы. Ваша хозяйка Ингер Лундквист. Если ее не окажется дома, ключ найдете на притолоке входной двери.

      – Пароль или другие условности существуют? Чего ей говорить при встрече?

      – Передайте привет от мадам Морель.

      – И все?

      – Достаточно. Хочу предупредить, чтобы вы ни в коем случае не посещали Преображенский православный храм. Там привечают всех русских эмигрантов, но одновременно и регистрируют. С вашей особой приметой агенты гестапо через сутки узнают о вашем месте нахождения.

      Иволгин получил от мадам удостоверение моряка германского торгового флота на имя Конрада Розенталя. Потом его представили тому лейтенанту танкисту, который возглавлял конвой.

      – Не забудьте забинтовать голову, чтобы скрыть особую примету, – напутствовала Катрин.

      Расстались не прощаясь. Иволгин был уверен, что еще увидит Катрин. В каюте со столом и лавками Иволгин остался один, и казалось, задремал всего на полчасика. Но когда его растолкал лейтенант, подошло время пересаживаться на другой корабль. Этим кораблем оказался шведский однопалубный сухогруз «Хальмштад». Они стояли на рейде в порту Гавра. Мадам вышла еще в Руане. Сначала на гроссах подняли Иволгина, затем лейтенанта. Он сопроводил Ивана Алексеевича в каюту и тут же исчез. Перегородка просто