Забытые всеми. Елена Серебрякова

В конце концов ноги начали гудеть, подземный маршрут явно был рассчитан на молодых. Он шел из последних сил и уговаривал себя не сдаваться. Случился еще один привал, теперь уселись на полуразобранную бревенчатую кладку.

      – Еще чуть-чуть и дойдем, – вздохнула проводница.

      – Путь не для моего возраста, – молвил Иволгин.

      – Потерпите!

      В этом «потерпите» было столько понимания, столько жалости, что Иволгин готов был расплакаться. Он сухо произнес «Спаси, Господи» и настроился идти дальше.

      Через час вышли из берега оврага, под ногами тек ручей. Как же прекрасен свежий воздух! Поднялись по склону и оказались среди нагромождений из фанеры, горбылей, дверей.

      – Зато безопасно! – пропищал голосок, улавливая удивление Иволгина.

      Хлам образовывал разные закутки. В один из них завели Иволгина. Он сел на какую-то деревяшку, прислонился к твердому и задремал. Очнулся от прикосновения к его плечу руки.

      – Здравствуйте, Иван Алексеевич, меня зовут Константин Валерьевич. Семнадцатый год встретил в звании полковника, надеялся стать самым молодым генералом в армии. Вы тоже офицерского звания?

      Иволгин поведал не только про свое участие в Первой мировой, он пересказал весь свой жизненный путь вплоть до сопровождения за линию фронта сына своего друга ротмистра Очкасова.

      – Постой, Иван Алексеевич, уж не тот ли Очкасов, который восстал из мертвых после газовой атаки немцев?

      – Тот самый, Сергей Иннокентьевич!

      – Вот ведь судьба, его уже похоронили, а он жив-здоров. Судьба!

      – Больше скажу, Константин Валерьевич, он объявился на Волгострое, где я отбывал наказание при Советах, под другой фамилией, в должности геодезиста. Он искал в заброшенном Углицком дворце золото царевны Софьи, сводной сестры Петра Первого. Сумел договориться с администрацией лагеря и меня, благодаря его стараниям, освободили от физических работ и назначили завклубом.

      – В Париже как оказались? – полковник давал понять, что собрались они не для воспоминаний.

      Вопрос заставил Иволгина насторожиться, и он сообщил про реликвию Тибетских монахов, про наследника Воропаевых и про Швейцарский Красный крест. Иволгин смолчал про мадам Морель, Марфу Замятнину и, конечно, про своего сына.

      – И вот, когда моя миссия и без того тупиковая провалилась, я понял, что по правилам игры меня ожидает самое худшее. Умереть за правое дело я не боюсь. Но вот так из-за дури верховников третьего рейха не хотелось бы.

      – Вы Гитлера имеете в виду?

      – И его, и кто рядом, – не задумываясь ответил Иволгин.

      – Мы называемся Гражданская и военная инициатива. Стараниями истинных патриотов собираем людей, для кого Россия остается Родиной.

      – Что мне нужно делать? – спросил Иволгин.

      – Вас надо переправить в зону, где действуют партизаны. В городе вам появляться нельзя. Извините за прямоту, но с вашими особыми приметами толку будет мало.

      – Я готов, – ответил Иволгин.

      – Торопиться