Чёрная Гронья. Кассандра Тарасова

из зелёных зарослей поднялись женщина в чёрном плаще и девушка в белом платье.

      – Когда ты нашла его, дочь? – ведьма недовольно откинула назад капюшон и отряхнула подол платья.

      – Днём, мама, – Корина поправила белую ленту в волосах и перепрыгнула через травяную кочку. – Ты ушла, я покормила малышку, вышла с ней на край леса – и вижу, как лежит слёток с опалёнными костром крыльями.

      Гронья сердито хмыкнула и поторопилась к землянке.

      – Так, я вижу, что времени ты не теряла, дочь моя, – она указала на одежду, висящую на верёвке, протянутой между шестом и верхом землянки.

      – Он бы испёкся полностью, мама, – улыбнулась Корина.

      – Хулиганка и шалунья, – фыркнула ведьма и открыла дверь. Землянку наполнил густой прохладный вечерний воздух.

      – Вот значит как, – ведьма потёрла кончик носа, глядя на незваного гостя. Ксавье всё ещё лежал в углу землянки, дыхание юноши было тяжёлым.

      – Мама, я видела, что чумы у него нет.

      – Я верю тебе, дочь.

      – Как только я дала ему зелье, я сразу же отправилась за тобой.

      – Я верю тебе, дочь.

      – Мама, помоги ему, ему очень больно и плохо.

      – Не плачь, дочь. Не плачь, – Гронья дотронулась до руки юноши. Та была ледяной и мелко дрожала. – По крайней мере, жар спал, но его терзает не это. Смотри внимательно дочь, видишь? Как бегают его глаза под веками? Дай мне лиру!

      Ведьма взяла инструмент, и настойчиво стала дёргать одну струну. Из туго переплетённых чёрных волос явился образ мёртвого юного барда. Паря в воздухе, он держал в руках свою лиру и кутался в походный плащ.

      – Эгиль.

      – Да, тётя?

      – У нас гость.

      – Хорошо, тётя! Он друг?

      – Да, он наш друг. У него кошмар.

      – Ясно!

      – Помоги ему, Эгиль, понял?

      – Понял!

      – Помоги ему, и жди, когда появлюсь я. А уж дальше, я сделаю всё как надо.

      – Хорошо, тётя!

      С этими словами, Эгиль подлетел к спящему Ксавье и дотронулся до его головы, а в следующую секунду пропал.

      – Дочь, положи свежего мха, но выбей из него муравьёв. Мне надо быстрее заснуть, – Гронья указала на свободную лежанку.

* * *

      Где-то вдалеке зазвучала лира. Ксавье чувствовал, что он не один в землянке, но боялся открыть глаза. Кто здесь может быть? Та девушка, что спасла его? А если это не она? Или всё ему привиделось в предсмертной агонии, и он всё ещё умирает в одиночестве на краю леса Вен-Либре?

      – Не всё ли равно, – пробормотал он во сне и открыл глаза.

      Ксавье стоял посреди обречённой чумной деревни. Той самой деревни, от которой он бежал сломя голову. Все здесь умерли, а потом мортусы и другие доктора обложили деревню забором из соломы и жердей. И подожгли. Он поджёг, он первым бросил факел.

      Покосившиеся дома и гнилые кучи соломы, раскисшая глиняная дорога с телегой, застрявшей посередине. Из-под мешковины, покрывавшей телегу, вылезали чьи-то босые синие ноги. Гробовую тишину прорезали тихие стоны, что раздавались из некоторых окон и дверей.

      – Обречённые…