Тени вечерние. Повести. Александр Любинский

падает в кресло.)

      Павел (Борису): Помоги!

      Приподымают Илью, кладут на кушетку.

      Борис: Ты звонила в «скорую»?

      Лариса (вставая с колен): Незачем. Он лишь слегка расцарапал кожу. Тащи йод и бинт из аптечки. (С ненавистью.) Куда уж ему…

      Борис выскакивает из комнаты. Илья приходит в себя. Лицо его изображает крайнюю степень страха.

      Илья: Кровь!.. Кровь!.. Где врач?! (Все молча смотрят на него.) Вы хотите, чтобы я умер?!

      С неожиданной силой тянется к телефону. Лариса пытается ему помешать.

      Лариса: Не дури!

      Вбегает Борис с пузырьком йода. Лариса хватает руку Ильи и, открыв пузырек, сладострастно льет на ранку йод.

      Илья: О, ччерт! (Выдергивает руку, смотрит на ранку и в изнеможении вытягивается на кушетке.)

      Борис (хлопая по робе в поисках спичек): Что ты такое придумал? (Закуривает, руки его дрожат.) Зачем вся эта нелепость? Возможно… да, возможно, ты расстроился… счел старика последним шансом… Глупо! И он может ошибиться, и он не Бог! Ищи выход. А это–то проще простого!

      Лариса: Умереть – тоже непросто. Умереть, а не разыгрывать дурацкий спектакль!

      Борис (раздраженно): Оставь!

      Лариса отворачивается, всем видом показывая, что больше не скажет ни слова.

      Инна: Илюша хотел доказать нам наше ничтожество и одним махом приобщиться к лику святых.

      Лариса (не выдерживая): Дешевый выпендреж!

      Илья приподымается. Он очень бледен, но видимо слова окружающих разгневали его, а гнев придал силы.

      Илья (Павлу): Идем отсюда! (Обращаясь к остальным и от волнения слегка заикаясь.) Мелкие твари!

      Лариса: Ого! Зря я старалась. (Смеется.) Надо было тебе дать истечь кровью.

      Борис: Отлежись. Уйти ты всегда успеешь.

      Илья, опираясь на Павла, встает. Павел уходит в переднюю, возвращается в накинутом пальто, с курткой Ильи в руках. Помогает Илье одеться.

      Борис: Возьмите такси!

      Илья молча скрывается в передней.

Пауза

      Павел: Всего хорошего.

      Инна: Счастливо доехать.

      Лариса: Не потеряй по дороге свое сокровище!

      Павел выходит.

      XXIII

      Два месяца он упорно боролся с болезнью, но к середине марта наступил перелом… Однажды он не смог подняться и звонком вызвал дежурную медсестру. Привычным движеньем откинув одеяло, она нащупала пульс. Не глядя на него, быстро вышла, а когда вернулась, он лежал на полу с рассеченной об угол кровати щекой – он пытался встать. Пульс едва прощупывался. От удара он потерял сознание и уже не чувствовал, как санитары подняли его и, положив на каталку, повезли по матово светящемуся коридору в дальнюю, специально приготовленную комнату. Он очнулся, но говорить уже не мог: мычал и не сводил лихорадочно блестевших глаз с врача и медсестры, молчаливо и угрюмо что–то делавших с ним. Ему сделали укол, и он забылся; а когда снова открыл глаза, они были пусты, и в их стеклянной пустоте тускло светила