Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку. Лена Сокол

все сказала.

      Молчание. Секунда, две, три.

      – Господи, да что эта женщина делает со мной?! – Взвыл Дима. Выхватил у меня фартук и прижал к своей ноге. – Не замечу, как на колени поставит и на шею сядет!

      – Руки помой для начала. – С умным видом заметила я. – Вот перчатки. – Достала из упаковки новенькую пару и бросила на стол. – Без них работать нельзя.

      – Сумасшедшая! – Закипая, бросил он. – Ты не шутишь?

      – Нет.

      – Маша…

      – Не шучу!

      – Вот черт! Не верю, что соглашаюсь на это!

      С важным видом я проследовала мимо него к раковине. Включила воду, не забыв искоса взглянуть на Аньку. Та стояла, прислонившись к стене в полнейшем шоке, не способная даже захлопнуть свой рот, открытый от удивления.

      Я взяла мыльницу и с ехидной ухмылочкой протянула ему:

      – Представь, что ты простой парень, который пытается заработать себе на жизнь. На новые кроссовки, например, или на ужин. Готова даже уступить тебе свою зарплату за смену. Наверняка, это будут первые заработанные тобой деньги, да?

      – Много ты знаешь обо мне. – Нахмурился новенький, принимая мыло.

      – И еще.

      Он обернулся.

      – Что?

      – Дима, есть еще одно условие.

      – Какое? – Спросил парень, усиленно шоркая пальцы густой пеной.

      – Оно не сложное.

      – Говори уже! – Он закатил глаза.

      Нужно было, конечно, остановиться, но меня уже несло, как нашего охранника Петровича с полбутылки.

      – Тетя Глаша сегодня порезала палец. – А дальше очень ласково, почти по-лисьи. – Посуду мыть некому…

      – Ты хочешь, чтобы я и посуду мыл?! – Мыло выскользнуло из его рук, прокатилось по раковине и замерло в отверстии слива.

      – Ты можешь отказаться. – Улыбнулась я. – Твое право. Но тогда я с тобой никуда не пойду.

      – Вот стерва! – Бросил он и отвернулся, пытаясь выудить склизкий кусок.

      – Я приду за тобой в восемь. – Я послала ему воздушный поцелуй и повесила сумку на плечо. – Удачно поработать.

      Господи, как же не заржать?

      Дима вытер руки полотенцем и уставился на меня. Ему было уже не так весело, как минуту назад:

      – Не верю, что это происходит…

      Под нашими пристальными взглядами он повертел в руках фартук, завязал узлом на спине и подошел к столу. Брови, сведенные на лбу в упрямую галочку, никак не хотели возвращаться в прежнее положение. Пусть сердится сам на себя, раз уж подписался…

      Дверь в кабинет управляющего внезапно открылась, и оттуда выпорхнула наша Геннадьевна. Женщине хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию и остановиться на полпути. Реакция была написана на ее лице: ужас, смешанный с изумлением и тревогой.

      У меня засосало под ложечкой.

      – Дима? – Она развела руками, чуть не выронив стопку бумаг. – Димочка?! К-какими судьбами? Ой, а что это ты?..

      И непонимающе уставилась на фартук, повязанный у него на груди. Вот блин. Похоже, она знала татуированного лично.

      – Здравствуйте, Людмила Геннадьевна. – Как ни в чем не бывало, улыбнулся