Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

она со мной делает, эта девчонка?»

      Душ находился в саду за домом и представлял собой небольшую постройку из досок, на крыше которой находилась бочка с водой, внутри бочки, очевидно, был спрятан электрический водонагреватель. Подобную конструкцию он уже видел у Себровых, только там помещение было гораздо больше. У Милы же в душе сначала расположился небольшой предбанничек.

      Палашов нашёл выключатель и зажёг свет, разулся, вступил на дощатый пол, прикрыл за собой дверь. Под скамеечкой стоял таз, наверху на полке – порошок. Мужчина расстегнул несколько верхних пуговиц и снял рубашку через голову, потом присел на скамеечку и стянул с ног носки. Во второй части, отделённой перегородкой, он набрал под душем немного воды, перешёл в первую часть, насыпал порошок и замочил рубашку. Пока рубашка отмокала, он разделся до трусов.

      Душ служил не только для чистоты, но и для закалки, потому что августовским вечером в щели заползала прохлада и будоражила кровь до дрожи. Палашов присел перед тазом. Начал рубашку жмыхать и тереть, как заправская прачка былых времён. Только стало его донимать чувство, будто за ним кто-то следит, подглядывает, что ли. Он осмотрелся, словно невзначай, не переставая плескаться в тазу. Нет, ничего, никого не видно в щелях между досок. Разделался с рубашкой, снял трусы, расправился и с ними, потом с носками, сложил всё это в таз только уже без воды. «Пойду на колонку за водой, там и прополощу», – подумал он и приступил к мытью. Встал, нагнувшись, с головой под душ, покрутил вентиль на трубе, которая заканчивалась распыляющей насадкой. Вода полилась тёплая, почти горячая. Перекрыл воду, изучил содержимое полки. Взял немного Милиного шампуня, намылил с наслаждением волосы, потом смыл. По его поджарому сильному телу бежали струи пенной воды, вытягивая вниз волоски. Потом он взял одну из мочалок, голубую, а имелась ещё розовая, натёр хорошенько дорогим душистым мылом с запахом лаванды и мяты. Несмотря на холод, вода приятно освежала.

      Чувство, что за ним наблюдают, его не отпускало. Из-за разницы температур на улице и в душе вода парила и явно препятствовала бы предполагаемому соглядатаю. Мужчина быстро намылился, выключив воду и опять включив, чтобы смыть пену. «Теперь я буду пахнуть её ароматами», – подумал он, улыбаясь, ведь это его забавляло. Он остановил воду, потянулся рукой за полотенцем, выходя из кабины, и невзначай взглянул на стену из досок. И вдруг он заметил, что в одной из щелей блеснули два глаза, отражая свет. Блеснули и сразу погасли, исчезнув, видно, их владелец понял, что замечен, пойман с поличным. Волнение нахлынуло на Евгения, накрыло его жёсткой волной. «Это Мила, больше некому. Зачем ей? Интерес художника? Женское любопытство?»

      Мужчина быстро растёрся полотенцем. Не имей он к тому времени достаточного опыта плотской любви, весь раскраснелся бы от макушки до пят, или его захлестнуло бы праведное негодование за грубое, да ещё и скрытное, вторжение в его интимную жизнь. Но он просто разволновался, как барышня перед алтарём. И чисто машинально, профессионально, он представил себе картину того, что видно с места, откуда