Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

дыша, он начал плавно, но достаточно быстро, подниматься от пола и тут же приближаться к нему.

      – Что это вы делаете? – услышал он хрипловатый спросонья и не набравший ещё силу голос сверху.

      Он взглянул, не останавливаясь, вверх и увидел нависающую над ним с кровати сонную девушку с изумлёнными глазами, до подбородка закутанную в одеяло.

      – Отталкиваю от себя землю, – пыхтя, небрежно ответил он, уже снова уставившись в пол. – Ты одета, так что можешь смело вставать.

      – Почему я у вас в постели? – смущённо поинтересовалась она.

      Он прекратил тренировку и поднялся, в свою очередь нависнув над ней почти обнажённый и часто дышащий. С усмешкой он спросил:

      – Разве надо было позволить тебе посреди ночи загреметь со стула?

      – О… – она ещё больше смутилась.

      – Извини, – сказал Евгений Фёдорович, сам не зная, за что просит прощения.

      Он отошёл к печке, снял сухие тёплые джинсы и стоя натянул их. Затем надел носки и повернулся к Миле:

      – Одолжишь утюг?

      – Да, конечно. Это вы меня простите. Я причиняю вам столько хлопот.

      – Самые приятные хлопоты за двадцать восемь лет. Кстати, спать с тобой – неземное удовольствие, даже несмотря на то, что ты хотела меня нокаутировать во сне.

      Он быстро обулся в туфли, пока она выбиралась из укрытия. Мужчина подошёл к девушке на расстояние вытянутой руки и посмотрел на неё тяжёлым удручённым взглядом. Воздух между ними был так напряжен, казалось, ещё немного и он затрещит и расколется. Мила поправила волосы и предусмотрительно сбежала в соседнюю комнату за утюгом. Он последовал за ней до терраски, а там свернул к зеркалу. «Ну и рожа у тебя, Шарапов!»16, – вспомнил он знаменитую фразу. На Жеглова он явно не тянул. Налюбовавшись вдоволь на синеющий подбородок, порезанную шею, запавшие глаза и торчащие вразнобой волосы, зажёг плиту и поставил чайник.

      Девушка вышла на терраску в джинсах и футболке и покрыла стол голубым покрывалом, сложенным в четыре слоя, поставила на него старенький, из первых импортных, с перестроечных времён, утюг. Взглянув на него, Палашов почему-то подумал, что во время покупки этой нужной вещи отец ещё жил с Милой и каждый день бодался с её мамой. Девушка подключила прибор через удлинитель к сети.

      Не проронив ни слова, она отправилась в комнату, ставшую на две ночи их общей спальней, и вышла оттуда с его рубашкой в руках. Положила на стол и взялась было за утюг, но Палашов подошёл к ней, и она отступила.

      – Спасибо, я сам. Твои вещи готовы?

      Мила глубоко вздохнула и ответила:

      – Сейчас платье принесу. Поглажу после вас. Остальное готово.

      – Ещё продукты остаётся собрать из холодильника, но это после завтрака. Хотя…

      – Да, – поспешно ответила она. – Причешусь и начну собирать.

      Ему ужасно захотелось притянуть её к себе за талию и накрепко впечатать в тело, но вместо этого он подошёл

16

Реплика Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя», снятого по роману братьев Вайнеров.