Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

и делала всё на автоматизме. Совершенно неожиданно под ногу попало что-то достаточно твёрдое, что тотчас выскользнуло из-под ноги, заставив потерять равновесие. Только стремительный бросок рук на стенку спас от падения. В этот миг она издала сдавленный вопль и тут же услышала возню в комнате Валерки. Переведя дух, Евдокия Вениаминовна с интересом уставилась на пол. Возле входа в их с мужем комнату лежала на боку тёмно-синяя хозяйственная сумка. Из сумки выглядывал в дефицитном целлофановом мундире батон белого хлеба, пара рогаликов тоже высунула рожки. Подальше выпрыгнул небольшой бумажный свёрток, очевидно, с варёной колбасой, а наглые любопытные апельсины раскатились по всему коридору. Один из таких любопышек и попал женщине под ногу, а теперь смиренно лежал возле плинтуса. С каких это пор Валерка стал таким хозяйственным? Помнится, сегодня она не просила его отовариться в магазине. Рядом с его ботинками стояли простенькие чёрные кожаные сапожки. «Так!»

      Пока она скидывала пальто и шапку, в коридор вышел Валерка, румяный, с хитрым прищуром.

      – Привет, мам.

      – Ну-ну.

      Она окинула сынка стремительным взглядом, цепко подмечая не застёгнутую ширинку и голое тело под наскоро натянутым болотного цвета джемпером. Она хотела спросить: «Развлекаешься?», – но промолчала. Первый раз она застукала его с девчонкой – что тут скажешь? С одной стороны, даже хорошо – мужик растёт всё-таки. С другой – не рановато ли? И времена дурные!

      Валерка присел и неспешно, без суеты, даже с упрямым спокойствием начал подбирать апельсины и закидывать их в сумку.

      – Чуть ноги не переломала об них… – как бы между прочим пожаловалась Евдокия Вениаминовна, мыском тапочка подталкивая сыну коварный апельсин.

      – Извини. Думал, ты придёшь позже.

      – На той неделе Настьку отпускала, а сегодня она меня. Ты обедал?

      Валерка поднялся и, взглянув на него, мать заметила за его плечом в длинном сером свитере и серых шерстяных лосинах маленькую девчушку с крупным выпуклым лбом, вздёрнутым маленьким носом и небольшими часто мигающими глазами. Волосы тоже показались Евдокии Вениаминовне серыми. Валерка проследил взгляд матери за своё плечо и, найдя там девчушку, повернулся и подтолкнул её за талию вперёд себя.

      – Мышонок, познакомься, это мама, Евдокия Вениаминовна. Мам, это Оля.

      «Точно мышонок!» – подумалось женщине.

      – Здрасьте, – голос у мышонка был высокий и летучий. При этом глаза старались смотреть женщине в лицо совершенно бесстрашно. Валеркины руки держали её на уровне талии, обхватив под согнутые в локтях сложенные вместе лапки. Мордочка, и особенно щёки, выдавали недавнюю их с Валеркой близость.

      – Сколько ж тебе лет, Оля?

      – Восемнадцать.

      – Ладно, идите на кухню, обедом вас покормлю.

      – Да я, наверное, пойду…

      – Нечего-нечего. Ну-ка, Валер, веди девочку на кухню.

      Когда молодёжь маленьким тесным составчиком развернулась и двинулась на кухню, Евдокия Вениаминовна пошла за ними и свернула