Право на меч. А. Л. Легат

разлилась боль. А я даже не начинал его бить.

      – Не могу. Т-только не в Криге, милорд. Никак нет, смилуйтесь! – Он снова покосился на проем. – Ваши друзья…

      «Большая удача, что Симон вас приметил. Через пару лет вы будете благодарны», – вспомнились слова Варда. Благодарности моей не было предела.

      Взять корону турнира – путь к свободе? Ха! Я обманывал сам себя.

      Я опустил плечи и выдохнул:

      – Хочешь сказать, что я по жизни тут застрял?

      – Мне искренне жаль, милорд, но…

      – О, ты еще не представляешь, что такое сожаления, – я цедил слова. – Я третий год гнию в вашей помойке. И я забыл про милосердие. – Боль от синяков не утихала, я поморщился. – Знаешь, что случится дальше? С моими «друзьями»?

      Интендант замотал головой:

      – Я не с ними, поверьте! Никто их не люб…

      – И с теми, кто им помогал? Увидишь. Начну с тебя. – Я положил пальцы на рукоять уцелевшей керчетты. – Выпотрошу и оставлю подыхать рядом с поганым ведром!

      За словом – дело. Я поднялся с места.

      – Стойте, стойте, я!..

      Керчетта легко вышла из ножен и блеснула щербатым острием. Интендант зашарил руками по столу.

      – Все, что я могу, – он еле лепетал и, не отрывая взгляда, вытащил лист бумаги. Открыл чернильницу. – Рекомендовать. И не просите большего!

      Буквы неровно заплясали, появляясь под его пальцами. Лицо интенданта вспотело, будто его держали над костром. Я бегло прочитал слова за его ладонью:

      «Предъявителю сего… Лэйн Тахари… рекомендован…»

      Интендант в жизни так быстро не работал. Он подул на чернила, погрел смесь для оттиска и забормотал:

      – Поклянитесь, что не покажете. Никому-никому!

      – Как же я его вручу? – я нахмурился.

      – Никому, кроме сержанта в Оксоле. Никому в Криге. – У него задрожала нижняя губа.

      – Никому в Криге не покажу, даю слово.

      Знал бы ты, пьянчуга, что я дважды не сдержал его и перед самим собой. Ударив печатью по письму, интендант рухнул на свое место. Я забрал свой билет на волю, развернулся к выходу.

      – Ох и пожалею же я об этом, – запричитал пьяница за моей спиной. – Ох и пожалею…

      – Это уж с какой стороны поглядеть, – хмыкнул я и спрятал письмо под рубахой.

Питейная «Выше неба»

      – Слава победителям! – заорал Рут, стоило мне сунуться в питейную.

      – Горе нищим, – осадил его я и уселся напротив.

      Рут не смутился и заявил, что угощает.

      – Это не обязательно, – заметил я тише. – Вард расплатился за турнир, – я похлопал по поясу. Зазвенели кровавые монеты. Бок до сих пор болел после того, как я падал на землю.

      – О-о, – выпучил глаза Рут. Явно от восторга.

      – Да брось! – Я отпнул табуретку, которую какой-то умник оставил под столом. – Мелочовка…

      – О-о-о! – Рут навалился на столешницу, разве что слюной не истекал от жадности.

      – Два десятка золотых, – я скривился то ли от боли, то ли от названной суммы.

      – Матерь двойного солнца и ее исподнее! Да это же целое состояние!..

      Мелочь,