Три дома на Набережной. Ольга Ковалева

И он не первый раз разговаривает на повышенных тонах. И всегда по делу.

      ‒ А Гена так всегда разговаривает, кричит всегда. Человек ведь от слабости кричит, а не от избытка силы. Хотя, всяко бывает. Любого можно довести. А Гена от слабости всегда. Вы вместе работаете?

      ‒ Да, вместе, мы почти сутками вместе. Это, наверное, не правильно.

      ‒ Это, Юля, правильно и это счастье, если у людей любовь и они вместе, рядом всегда, это правильно. Ты девушек, жен молодых послушай. Что и о чем они друг-другу говорят, не слышала? Расскажу. У меня даже теория сложилась. Любимый человек – это предмет ограниченной функциональности. Собственно, этих функций у него всего две: чтобы рядом всегда был и деньги давал. То, что эти две функции несовместимы, в голову юным женам не приходит. Я вмешиваюсь и объясняю. Я не люблю несчастливые семьи. А у тебя, Юля, все правильно. Убедила?

      ‒ Убедила. Ты вообще умненькая девушка.

      ‒ Знаю. Ну ты как, готова к преображениям? Иди умойся. Начнем колдовать. Я давно такой эксперимент хотела поставить, но времени не было и не с кем. У меня, так сложилось не много подруг, они очень заняты, семейные, с маленькими детьми, им я делаю легкий макияж, иногда только от сплина лечу. А у нас с тобой впереди восемь часов. Ты себе образы придумай, кем ты побыть хочешь?

      ‒ Объясни мне по-простому, я не очень понимаю, о чем ты.

      ‒ Хочешь на мир посмотреть глазами женщины вамп или простушки, или стервы?

      ‒ Я поняла, поняла – Юля пошла умываться и придумывать.

      Другая Юля

      ‒ Придумала. В детстве у меня был Ужас. Необъяснимый страх темноты, я хочу понять его причину. Получится?

      ‒ Попробуем, я не знаю, впервые такое делаю. Расскажи подробнее о своем страхе.

      Юля рассказала. Тьма между домами, такая плотная, что поглощает всё. И сделать то надо шага два и все, проскочила, но страх парализовывал и приходилось переходить на другую сторону улицы и делать эти несколько шагов мимо дома Фильчакова, не отводя глаз от темной полосы между домами, потом опять через дорогу, и так, буквой П попадать во двор, где жила любимая подруга Танька.

      ‒ А знаешь, давай усложним задачу. Ты поэзию любишь, помнишь какие-либо стихи?

      ‒ И знаю, и помню, а зачем?

      ‒ Потом сама увидишь. Или не увидишь, если я не права. Монолог Татьяны помнишь?

      Помнит Юля и письмо, и монолог.

      ‒ Давай я сначала мицелярной водой твою кожу освежу и нанесу защитный крем. А чемодан можешь свой вытащить, тебе сидеть же надо на чем-то перед зеркалом, видеть переход, мой хлипковат, и косметику свою покажи.

      Юля полезла в сумочку за косметикой, но Алиса остановила.

      ‒ С тобой все ясно, косметичка красивой начальницы. А мне надо лицо создавать.

      ‒ Как догадалась?

      ‒ Сумка у тебя чтобы документы носить. Ты скорее всего руководитель, начальник. Сейчас она почти пустая. Расческа и косметичка, в которой тушь для ресниц и парочка, возможно преувеличиваю, тюбиков губной помады, дорогущий крем для лица и шеи и какая-либо приблуда для того, чтобы что-то усовершенствовать, возможно, кисть для бровей и ресниц, они у тебя густые. Ты красавица с потрясающей,