Достойный сын. Нора Дутт

слова. Они были в восторге, особенно Гфир, который то и дело подходил к телегам с мечтательным лицом, осматривал драгоценности, а потом возвращался к товарищам.

      О, как же эти подонки восторгались собой! Как подпрыгивали от азарта, отравившего им кровь. Для них всё было подарком судьбы: и то, что яд нашёлся, и что в нападении банды многие уцелели, и то, как ловко они подсыпали отраву в остатки похлёбки прямо перед тем, как подошли мы с ивеном.

      Трусливые крысы. Они боялись Айнора до ужаса. Его поведение не обмануло их – гады нутром чуяли, что маг не так прост, как хотел казаться. Сейчас они спокойно собрались у одного костра и стали делиться впечатлениями. Каждый раз, когда наёмники упоминали меня, я вздрагивала и замирала, на время переставая пытаться растянуть узлы пут.

      Они всё чаще косились на меня. Все громче обсуждали то, какие могли быть отношения между мной и ивеном. Я понимала, что кто-то, впечатлённый этим разговором, попытается подойти ко мне. Узлы были так же крепки, а мерзости в моём арсенале могут больше не сработать.

      Меня начало трясти, я в панике оглянулась по сторонам, а когда снова посмотрела на наёмников, то увидела, как один из них поменялся в лице от ужаса. Я проследила за его взглядом и…

      Айнор стоял на границе леса. Смотрел на наёмников исподлобья. Его лицо хищно вытянулось, осунулось. Коса растрепалась, и отдельные длинные прядки, лёгкие, словно пух одуванчика, метались от малейшего дуновения ветра. Он был похож на жуткого идола, которому в тёмную эпоху приносили человеческие жертвы, немого и недвижимого. Со сталью под кожей и жёсткими скульптурными тенями.

      При виде него у меня проснулся такой жар в груди, словно я сама вот-вот кинусь в бой. Я ждала, когда он начнёт с присущей ему щедростью дарить подонкам все оттенки боли и отчаянья. Мне хотелось видеть все оттенки его жестокости и крови жертв. Эмоции закипели во мне с такой силой, что даже щёки онемели.

      Айнор сделал шаг вперёд, подняв руку с медными искрами над головой ровно в то мгновение, когда один из оцепеневших наблюдателей собрался с силами и почти поднял товарищей на защиту их жизней. И тут же игла влетела в его грудь, снесла с ног, швырнула на землю как тряпичную куклу.

      Гфир очнулся первым и через силу оторвал взгляд от синевы, расползавшейся по груди мёртвого товарища. Мужчина растерянно нашёл глазами ивена. Айнор убил иглой второго. Наёмник зарычал, поднимая свою стаю на бой, словно позабыл слова. Вытащил саблю, поднял её над головой. Ивен метнул подобие снаряда в костёр, и тот вспыхнул, жутким жаром обдав уязвимую кожу дигридцев. Некоторые разбежались, пытаясь сбить огонь с курток. Боевая мощь отряда таяла на глазах, металась по земле.

      Те, кто смог совладать с собой, тут же сократили дистанцию и постарались вцепиться в Айнора. Я была уверена, что ивен с лёгкостью увернётся, но он словно одеревенел. Первый удар едва не задел его, второй. Маг создал крохотный щит, отвёл атаку, попытался ударить в ответ недоделанной создательской иглой. Но ему не хватало скорости.

      Дигридцы боялись приближаться и опасливо наседали