Тёмные души. Карина Василь

Ха-ха! – Бьянка воздела руки к небу. Затем, тише добавила: – А что вам известно о четырёх прежних жёнах моего кузена? Что вам известно о замке? О нашем роде? О, я вижу, вы слышали о проклятии. Иначе у вас не было бы такого выражения лица, когда вы вошли в замок.

      Джейн удивилась. Она старалась не подавать виду, что и замок, и хозяин ей неприятен. Что до Бьянки, то Джейн не заметила, чтобы та хоть на минуту подняла на неё глаза, когда её кузен их представлял. И всё же она углядела и Джейн, и то, что Джейн хотела скрыть.

      – Да, да. Я вижу всё. Поскольку я знаю о грехах нашего рода. Я охотно искупила бы их. Но у меня недостаёт смелости.

      – Что вы такое говорите? Вы сумасшедшая! – Джейн понимала, что в словах этой странной женщины есть смысл. Что они перекликаются с предчувствиями её души. Но разум её твердил о замке Глэдстон и богатствах де Го.

      – Это вы скоро сойдёте с ума, как Беатриса де Люинь, или повеситесь на собственных волосах, как Клементина Пежо. А ещё у вас есть другой путь: стать игрушкой на каждую ночь для моего кузена и дяди, как Маргарита де Бре и Франсуаза-пастушка.

      – О чём вы говорите? – Эти имена Джейн хорошо знала: так звали четырёх умерших жён её нынешнего мужа.

      – О его жёнах, милая. О его настоящих жёнах. Вы думали, они мертвы? Нет, дорогая. Они все живы. Кроме его третьей жены, Клементины Пежо. Её дядюшка так хотел поправить своё торговое ремесло браком племянницы, что даже не поинтересовался, от чего это, утонувши в озере, она обрела синюшные полосы на горле? Эта дурочка была ещё невыносимее, чем её предшественницы, истеричные знатные дамы. Правда, Беатриса де Люинь, увидев её висящей на собственных волосах, повредилась рассудком. Ну, это не её вина. Годами не видеть солнечного света, а из людей общаться и весьма тесно с моим кузеном и дядей – любая сойдёт с ума. Правда, Франсуазе-пастушке не привыкать раздвигать ноги, а Маргарите де Бре это, похоже, начинает нравиться.

      Джейн слушала этот прерывистый и яростный монолог и не могла понять толком ничего. О жёнах Бертрана де Го она знала то, что знали все. Первый барон Бертран просватал своего двадцатилетнего сына за дочь своих соседей, Беатрису де Люинь, которая после нескольких выкидышей умерла при родах. Второй женой стала Маргарита де Бре, чья свадьба положила конец спорам о границе владений де Го и де Бре. Года через два после свадьбы, катаясь на лошади, она как-то упала и сломала себе шею. Слухи о проклятии, резкие откровения слуг о хозяевах замка сказались и на выборе зятя для дочерей ближайших и не очень соседей де Го. Высший свет кланялся де Го и ле Муи, но больше никто не рисковал связывать с ним родство, несмотря на богатство рода де Го. Тогда, видя, что с высшим светом дел не сладишь, барон де Го-отец нашёл не слишком умного, но оборотистого и богатого купца Пежо, у которого имелась племянница на выданье. На скандал, связанный с подобным мезальянсом, никто в замке не обратил внимания, как и на многие закрытые двери местных родов. Состоялась новая свадьба. Молодая и на этот раз прожила недолго: утонула