Авиатор: назад в СССР 10. Михаил Дорин

не хочешь тратить? – спросил я.

      – Тут всего по 50 долларов в месяц дают. Остальные переводят куда-то и перед отлётом на Родину отдают.

      – Сложная схема, – улыбнулся я, когда мы подошли к стоянке наших МиГ-21бис.

      Были здесь и кубинские модификации МиГ-21 МФ, и парочка спарок. Их все уже подготавливают к перелёту в Куато. Причём на некоторые самолёты подвешивают по четыре бомбы ФАБ-250, на другие блоки с неуправляемыми снарядами УБ-32. Кому-то даже вешают и ракеты Р-60 и Р-13. Наверняка хотят с ходу отбомбиться и уйти на посадку.

      Я подошёл к стоянке наших самолётов, где уже заканчивал работу Бубко. Познакомил его с Костяном и спросил, как состояние техники.

      – Если честно, очень хорошее. Не такие убитые, как наши самолёты после Афганистана, – сказал Вениамин и показал, что подвесили на одну пару самолётов, которые остаются в Лубанго.

      Кажется, техникам уже дана была команда держать в готовности к вылетам несколько самолётов.

      – Веня, а вы где откопали эти ракеты? – спросил я, заметив, как на один из МиГ-21 подвешивают Х-66.

      Не слышал, чтобы их вообще применяли хоть в каком-нибудь военном конфликте.

      – Это мы в Луанде вчера поскребли по сусекам, да нашли на складе. Лежали новенькие, никто их не брал. Вот и притащили с собой 20 штук, – ответил Бубко, утирая пот со лба.

      – Зачем они нужны? Лучше бы ещё бомб для ангольцев взяли, – сказал Костян. – Я с МиГ-23 пускал Х-23, Серый.

      – Везёт, – похлопал я его по плечу.

      Уже уходя со стоянки, я обнаружил, как рядом с вертолётами один из советских специалистов очень громко пытается что-то доказать ангольцам.

      – Я тебе сказал, каждую заклёпку отдраить! Живо, твою мать! – крикнул он на невысокого и щуплого местного техника.

      – Чего он так… – сказал Бардин, но я уже шёл в сторону развивающегося международного конфликта.

      – Ты меня слышишь, твою мать?! – продолжал кричать на ангольца наш специалист.

      Как жаль, что именно в этот момент рядом нет переводчика. Думаю, он бы объяснил, что нельзя такие слова кричать на ангольца с чёрной траурной повязкой на руке.

      – Прошу прощения, – подбежал я к нашему специалисту и похлопал его по плечу.

      Когда он повернулся на меня, то я узнал этого мужика. Тот самый, который грозил ангольцам метлой за порванный шланг гидросистемы.

      – Чего вам? – зарычал он на меня.

      – Старший лейтенант Родин, а вы кто?

      – Капитан Василенко. Что такое?

      – Ты бы, капитан, успокоился и оставил парней в покое. Уже и так наговорил много, – сказал я и подошёл к ангольцу с повязкой.

      В его глазах было много грусти сейчас. А ведь он мог бы спокойно ударить капитана и был бы прав. Я сам в этот момент был зол на Василенко, что он не смог выучить элементарные особенности местных обычаев.

      – Старлей, свалил отсюда… – дёрнул меня Василенко за плечо, но я развернулся и притянул его к себе.

      – Сюда слушай, – шепнул я ему. – Это у нас «мать твою» как «добрый день» сказать. В Анголе не так. Повязку