Кроме шуток. Сара Нович

все это в розоватую лужицу на полу, забрызгав учительнице брюки. Ассистентка отвела его к медсестре.

      В то время Остину не верилось, что родители забыли научить своего ребенка основным жестам, которыми он мог бы дать понять, что ему плохо; сам он был уверен, что знал их всегда. Только позже он выяснил, что этого мальчика, скорее всего, не учили АЖЯ намеренно, чтобы стимулировать навык устной речи. Жестовый язык был настолько стигматизирован, что, пытаясь избежать его, родители неосознанно выбирали изоляцию, запирая детей в их собственной голове, как раньше их запирали в специализированных учреждениях. Остин думал, что такой жестокий подход стоило бы запретить законодательно, но в мире слышащих людей было много непонятных вещей.

      Мысль о дружбе с кем‐то вроде Чарли одновременно привлекала его и заставляла нервничать. Он провел в Ривер-Вэлли всю жизнь, знал здесь всех, но за пределами школы не был знаком почти ни с кем. Помимо родственников по отцовской линии, которых он видел всего пару раз в год, Чарли была наиболее близким к слышащему миру человеком, с кем он мог бы нормально общаться. Но если она не знает жестовый язык, насколько нормальным может быть их общение?

      На самом деле глухота редко бывала абсолютной – все глухие чувствовали вибрацию, и большинство умело различать громкие звуки. Некоторые даже могли слышать речь, а слуховые аппараты и импланты расширяли эти возможности. Но если многие дети разговаривали вслух дома или во время поездок в Колсон, у Остина не было никаких вспомогательных аппаратов, и он совершенно не владел своим голосом. Он знал, что во многом поэтому директриса и назначила его сопровождать Чарли. Он не сможет говорить вслух, а значит, и она тоже.

      Как дела? – спросил он, когда они встретились после уроков у входа.

      Она пожала плечами, переступила с ноги на ногу. Они оба уставились на ее кеды – красные высокие “конверсы”. За исключением их, она была во всем черном, на руке красовались три браслета с шипами. Ему не был виден ее имплант, хотя из любопытства он попытался его разглядеть. У нее были блестящие и такие темные волосы, что почти сливались с футболкой. Она казалась ему просто потрясающе красивой, но из‐за мрачности ее наряда ему было трудно придумать комплимент, который не прозвучал бы сомнительно.

      Ты готова? – спросил он вместо этого.

      Она кивнула. Он зашагал вперед, и она последовала за ним, держась очень близко. Слишком близко. Да уж, она действительно совсем ничего не знает. Он отступил на середину дорожки, чтобы между ними было больше пространства. Вид у нее стал как будто разочарованный, или ему показалось? В любом случае она, наверное, поняла, что так им легче будет видеть друг друга, и дальше шла вдоль края.

      Кампус был разделен пополам, а спортивные площадки и административное здание, Клерк-холл, разграничивали старшую и начальную школы. Ученикам младших классов не разрешалось ходить на половину старших, но старшеклассники, как правило, могли свободно