Дождь в Токио. Ясмин Шакарами

объявляет Ая.

      По спине бегут мурашки.

      – Я такое название не запомню.

      – И не надо.

      – Что мне написать в прощальной записке?

      – Ты забавная, Малу, – смеётся Ая. – Увидимся на той стороне.

      Она проходит через зловещие ворота и через секунду полностью исчезает.

      Тяжело вздохнув, я зажмуриваюсь и вступаю во владения Аи.

      В ветвях шелестят обрывки бумаги, постукивают деревянные молитвенные дощечки. Держа меня за руку, Ая идёт по лабиринту узких заросших тропинок. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу то, что видеть совершенно не хочу: быстрое движение в чёрных зарослях, клубы тумана, призраками скользящие по земле, флуоресцентные огоньки, которые нас будто преследуют. Даже не верится, что мы в центре Токио…

      – Почти пришли.

      – Почти пришли куда? В Нарнию? – бубню я себе под нос.

      Каменные драконы, выстроившиеся вдоль тропинки, скалят на нас покрытые мхом клыки. Испуганно кричат птицы. Мы минуем арочный мостик, осторожно перебираемся через мясистые корни деревьев и уходим всё дальше в эти своеобразные джунгли.

      Вдруг ночь сменяется мягким свечением. Мы поднимаемся по старинной лестнице, серебряной нитью тянущейся через пролесок. Наверху Ая многозначительно произносит:

      – Позволь представить – Хатономори Хатиман.

      Перед нами таинственный синтоистский храм. Фасад будто укутан в ослепительно белый маскировочный халат, а изогнутая крыша напоминает крылья величественного грифона. В небольших нишах на стенах трепещут огоньки свечей, окна причудливо украшены.

      Вывод: здесь точно творится волшебство. Японский храм настолько мистический и завораживающий, настолько загадочный и изящный, что я теряю дар речи. Если в дверях сейчас появится какой-нибудь эльф, я просто пожму плечами. В таком месте возможно всё.

      – Присядем, – Ая кивает на ступеньку под храмовым колоколом в форме лотоса.

      Дайте минутку. Святилище с его мрачной романтикой странно на меня влияет. Сердце щемит от тоски – сама не знаю, почему.

      – Здесь чудесно, – шепчу я.

      Так называемый колокол бонсё достигает в диаметре двух метров, и когда мы садимся под ним, он гудит в знак приветствия.

      – Это место успокаивает меня, когда я не могу уснуть. Утешает, когда грущу. Ну, понимаешь, обычное дело.

      Ая протягивает мне газировку – на банке светло-розовые цветочки и наклейка, сообщающая о 0 % содержания чего-то мне неизвестного.

      – Спасибо.

      Мы чокаемся.

      Интересно-интересно. Слишком сладко для чая, слишком горько для лимонада – таинственная токийская газировка.

      – Юката тебе очень идёт. Подарю её тебе, если хочешь.

      – Нет, никогда и ни за что её не приму! – в шоке тараторю я. – Она, наверное, стоит целое состояние!

      – А вот и нет. Я шью одежду сама, – с улыбкой признаётся сестрица.

      – Серьёзно?

      – Конечно, иначе я бы разорилась. К тому же шитьё – моя страсть! Обожаю воссоздавать необычные платья