Кто стрелял в президента. Елена Колядина

калечить? – прошептала Люба. – Я чувствую, он очень хороший человек».

      Коляска сникла.

      – Дева!.. – просияла Люба. – Значит, ваша стихия – вода?

      – Рыба, – процедил Николай. – Вода еще при Юсифе-бакинце устаканилась. Никакой стихийности. В воде давно полный порядок наведен: кто из какой водопроводной трубы берет, в какую тару разливает, лечебные свойства опять же утвердили.

      Фамилия Николая была Аджипов. Но в пейджерных сообщениях в 90-е годы он подписывался Джип, за что в среде коллег и оппоментов, в смысле – оппонентов, за ним утвердилась кличка Коля Запорожец. Запорожец, как и его джип, был с Волги. Только джип из Ульяновска, а Николай – с Жигулей. Родители Николая работали в Жигулях в санатории: мать кладовщицей, отец шофером. Именно отцу Николай был обязан всем лучшим, что было в нем – любовью к порядку и добротой.

      – Нет порядка! – сокрушался отец, апеллируя поднятым на вилке куском печени в соусе, давеча стоявшей в меню лечебного питания санатория. – Попробовала бы ты эту печенку при Сталине унести!

      – У-у! – утвердительно вскидывала головой мать, одним этим звуком показывая развернутую картину ужасов, ожидавших кладовщицу, посмевшую посягнуть на печень рабочего класса (санаторий принадлежал обкому профсоюзов) десять-двадцать лет назад.

      – Потому что порядок был.

      – А я что говорю? – соглашалась мать. – А главные-то воры – кто?

      – Начальство, известно кто, – с удовольствием констатировал отец. – Где ты бидон печенки семье, ребенку вон унесла, все одно ее отдыхающие не доели, там начальство шиферу два грузовика спионерит. И путевой лист выпишут, все чин чинарем, вроде как и не ворованное, вези, Аджипов.

      – Тушу говяжью привезли, – торопилась мать. – Так ведь пока завпроизводством– как хоть морда у нее не треснет! – из дому не вызвали, да корейки ей не нарубили на гороховый суп, так щей на костном бульоне и не начали варить, даром, что в меню значились. Отдыхающие возмущались, мол, почему заместо щей – суп молочный с рожками? Так диетсестра с калькуляцией выбежала, дескать, щи по калорийности за нормы лечебного питания вышли. И вообще, говорит, кому молочный суп не по нутру, на бессолевую диету переведем: запеканки из вермишели, перловка паровая под мойвой.

      Отец возмущено бросил вилку:

      – Да будет ли хоть порядок когда?!

      – Откудова ему быть-то? Тут возьмешь одну простыню несчастную семье, ребенку. А главврач пять одеял верблюжьих новых спишет в свой карман, и хоть бы хны.

      – Если не все, а понемножку, то это не воровство, а дележка, – с сарказмом осудил воровскую натуру главврача отец.

      Мать заколыхалась.

      – Налить под печеночку-то? – участливо спросила отца.

      – Давай.

      Он взял в руку холодную бутылку портвейна.

      – Привез, значит, этого самого вина для буфета полмашины ящиков. Вез – не дышал, чтоб, значит, не побить. Главврачу говорю: рассчитаться надо за безбойную доставку. А она мне: «Товарищ Аджипов, рассчитываются