Хроника гениального сыщика. Артур Кангин

быть, вы хотите быть отравленной ядом африканской гюрзы? – оскалился Рябов.

      – Не приветствую змей.

      – Или желаете оказаться поджаренной, а ля «цыпленок табака», на электрическом стуле? – ловко поддержал я наставника.

      – Петя, – тормознул меня Рябов, – на судне нет электрических стульев.

      – Я могу сам смастерить. Делов-то!

      Баронесса обрушилась в обморок.

      Вот тут-то и пригодились мои медицинские навыки. Приводя в сознание дамочку, я смачно отхлестал её по щекам. А потом сделал искусственное дыхание, рот в рот.

      Когда баронесса очнулась, ей померещилось, что я хочу совершить над ней сексуальное надругательство. Она шарахнула меня сумочкой, расшитой гондурасским жемчугом, по голове.

      Мы с Рябовым с трудом убедили её в обратности наших намерений.

      После рыданий, обильных слёз и жалоб на одинокую, почти вдовую жизнь, Нателла фон Клок разрешила устроить засаду в её девичьей каюте.

6.

      За полночь в двери баронессы фон Клок осторожно повернулся ключ.

      Мы с Рябовым затаили дыхание. Беспечная же баронесса храпела по-богатырски.

      В каюту проник грузный силуэт с пухлым саквояжем.

      Рябов дотронулся до моего плеча и поднес указательный палец к губам. Его предосторожности были напрасны. Я и так был нем, как карась или, скажем, омуль.

      Подлый визитер раскрыл саквояж и вынул из него голодного крокодила средней масти. Земноводное заворчало, зло ощерило пасть. Гляделки вспыхнули болотным, почти инфернальным, блеском.

      Потенциальный убийца положил гадину в шелковую постель.

      – Асса! – гортанно крикнул Рябов, выскочил из-за полога, до хруста вывернул пришельцу руку.

      Я же схватил аллигатора, коий коварно подбирался к белоснежной шее баронессы. И, как Давид льву, единым разворотом плеча разорвал ему пасть.

      Всё произошло буквально в пару секунд.

      А баронесса, заметьте, спала. Вот так соня!

      «С такой беспечностью она не подыщет мужа… – пронеслось в моей голове. – Запоздалая же девственность страшнее чумы».

      В агонии крокодил дёрнулся и закатил баронессе хвостом пощечину.

      Нателла фон Клок открыла глазоньки, так сказать, «навстречу утренней Авроре». Увидела рыжебородого преступника, прикованного наручниками к её кровати и окровавленного, околевшего, с посмертно ощеренной пастью крокодила.

      – С добрым утром, тетя Хая, – на автопилоте вскричал я. – Вам посылка из Шанхая.

      Баронесса вторично за сутки грянула в обморок. А я, вторично, вслед за крокодилом, отхлестал её по щекам и сделал дыхание рот в рот.

7.

      Рябов нацелился именным пистолетом бандиту в висок:

      – Что в буренке?

      – Отстегните наручники…

      – Еще чего?! – возразил я, акушер второго разряда, Петр Кусков, и схватил наглеца за кадык.

      – Бриллианты, – прохрипел супостат.

      – Петя,