Малинур. Андрей Савин

был так себе, но он подействовал и оказалось, что парень служил в составе 156-го отдельного отряда спецназначения, который участвовал в 1979 году в штурме дворца тогдашнего президента Афганистана Хафизуллы Амина:

      – Нашу часть называли «мусульманский батальон», потому что личный состав был из таджиков, узбеков и туркмен, а под Кабулом действовали в афганской форме. Все знали языки, набраны в отряд из частей Спецназа и ВДВ по всему Союзу. Но многих, как меня, сразу призвали в 15-ю бригаду. Я был в сборной университета по лёгкой атлетике, кандидат в мастера спорта, да и учился хорошо, – он испытующе посмотрел на офицера. – Командон, ты поклялся!

      – Не переживай, Али. Всё, только, между нами. И у меня есть новость, про убийцу твоих сестёр… – теперь уже Сергей сверлил собеседника немигающим взглядом.

      Тот переменился в лице: смуглая кожа словно еще больше потемнела, зеленые глаза вспыхнули дьявольским огнём, губы напряглись в каком-то яростном оскале:

      – Ты скажешь мне его имя?

      – Да. Его зовут Вахид. Более того, я скажу, где найти шайтана и помогу тебе до него добраться, потому что кроме твоих сестёр, он убил и троих пограничников. Ребята все русские, поэтому возмездие за них осуществить должно государство, но мы бессильны пока сделать это. И если ты сможешь отомстить за своих родственников, то утешишь и родителей погибших солдат…

      – Говори, я согласен, – Али резко прервал Сергея, недослушав его до конца.

      Кузнецов внимательно наблюдал за мимикой и жестами ваханца, пытаясь по невербальным сигналам и неосознанным движениям, прочесть в них ответ на главный вопрос: «Не подведешь ли ты меня, Али?». Собеседник, весь словно подпружинился, корпус подал вперёд и в нетерпении, даже привстал со стула. Разведчик медленно переместил взгляд с его лица на сжатые кулаки, с побелевшими от напряжения костяшками пальцев. Тот, проследил направление внимания офицера, после чего, шумно выдохнул и распрямив ладони, растёр их, будто смывая с рук невидимое напряжение:

      – Ты можешь положиться на меня комондон, не подведу – я не кафир и вешать собаку не буду. Зачем душе, проданной шайтану, скитаться по земле рядом с душами моих несчастных сестёр? Аллах всемилостив и может, за моё великодушие к отродью Ибиса… да простит Всевышней за осквернение языка именем дьявола, примет невинно убиенных Бахору, Зевар и их мужей…. Аллах, Азза ва Джаль! – ваханец, молитвенно провёл по лицу ладонями. – Я сделаю это так, как делали мои предки – ритуальным кинжалом ассасинов. Он умрёт, а его род, пусть будет в ужасе.

      Сергей внутри даже улыбнулся сам себе, заметив, что Али чутко уловил его сомнения в правильности помощи в столь неоднозначном деле, как месть. Но еще больше его удивило то, что сам он не был уверен в практической осуществимости акции, а исмаилит решил, что собеседника – атеиста, могут беспокоить «посмертные мытарства чёрной души нечестивца».

      – Это, твой акинак? – Сергей вытащил из ящика и положил перед Али старинный кинжал в потемневших, серебряных ножнах. –