Запах денег. Артур Кангин

Степа, дрессировщик котов из бродячего цирка, а значит, мужик бедный, неуверенно стоящий на своих долговязых ногах.

      Как-то в доме Степана не осталось и маковой росинки, зарплату руководство бродячего цирка задерживало, и он, посоветовавшись с женой Клавдией, отправился к младшему брату, за вспоможением.

      Приходит, а у того пир горой, дым коромыслом. Цыгане медведицу Тамару с медвежонком Ксюшей водят, шансоны душевные песни поют, десяток-другой приживал да лакеев черную икру прямо из серебряной бадьи ложками жрут.

      – Братишка, помоги малёхо, – просит Степан. – Третий день всем семейством и черной корочки не жевали.

      А Ваня так внимательно посмотрел на брата Степана, да как рассвирепел.

      – Как тебе не совестно, – говорит, – побираться в солидных домах? Связал свою судьбу с кошками, так вот пусть они тебя и кормят. С достоинством неси свой крест!

      – Так ведь зарплату задерживают.

      – А мне какое дело? – насупился Ваня, а потом вдруг просветлел лицом. – Ладно, приходи сегодня вечерком на мой день рождения. Хоть в тепле посидишь. Жену не забудь.

      – Не забуду, – ответил Степа и, печально, с невольной завистью взглянув на свору с изумительной скоростью пожирающую калорийную паюсную икру, побрел домой.

2.

      Пришли они к Ване на день рождения, Николая угодника, иконку последнюю со стены ему в подарок сняли, и вот, значит, за пиршественным столом сидят, на именитых гостей смотрят.

      А тут и впрямь было на кого поглядеть!

      И Алла Пугачева, и Михаил Жванецкий, и бывший пресс-секретарь Президента РФ, а ныне знаменитый транссексуал выступающий со страусовыми перьями в тайваньском шоу, и бандит Бритва из мощнейшей Балашихинской группировки.

      Словом, весь цвет нации собрался.

      Сливки!

      Гости едят-пьют, хохмачей слушают, блатные песенки подпевают.

      Все бы хорошо, только бедному Степану с женой Клавдией, салфетки с вензелем нефтеперегонной пании на коленки бросили, однако, саму еду на стол не несут.

      Посидели супруги, все как полагается, чин чинарем, слюну обильную поглотали, да и поперли до дома.

      Гости идут от именитого Вани, песни поют, у них в животах весело, индейку с поросятами их животы переваривают, а Степану с женой Клавдией не до веселья, у них животы судорогой от голодухи сводит.

      Но тут вдруг остановился Степан, топнул разбитым китайским ботинком, да как запоет-затянет громче сытых гостей: «Ой, Байкал! Байкал!»

      – Ты чего, Степушка? – спрашивает его в испуге жена Клавдия. – Рассудком ты, чай, не тронулся?

      – А ничего, – отвечает благоверный супруг. – От родного брата иду. Пусть все думают, что и я от живота налопался.

      Поет Степа и слышит: кто-то подпевает ему тоненьким, надтреснутым голосочком. Глянул Степа, а на его плече маленький фиолетовый чертик сидит, желтые зубки скалит.

      – Ты кто? – спрашивает Степан.

      – Я – Горе твое, – задорно отвечает ему чертушко.

3.

      Пришел