Журавлик по небу летит. Ирина Кисельгоф

она ходила ходуном вместе с железным лязгом. А я хихикала под одеялом, сотрясаясь всем телом так, что тряслась кровать с Савельевым вместе.

      Вот это да! Неверный бывший муж Бухариной был озабочен тем, как бы с ней чего не случилось. Он рвался помочь и не мог ничего поделать, потому что на дверь она накинула цепочку. Совершенно машинально! Ее неверный бывший муж раздирал цепочку и рвался к ней третьим лишним!

      – Со смеху умереть! – хохотала я.

      – Я дверь взломаю! – кричал Троцкий. – Рита, что с тобой?

      Муж Савельевой стал натягивать брюки.

      – Куда? – зашипела Бухарина. – Только посмей меня позорить!

      – Лучше открыть.

      Савельев встал с кровати. Бухарина посмотрела на его руки, они были сжаты в кулак. Тогда Бухарина вцепилась Савельеву в брюки.

      – Сесть! Хочешь, чтобы нас обхохотал весь город? Сесть, я говорю! – шепотом рычала она.

      Савельев тихо выругался и сел, Бухарина, путаясь в рукавах, еле надела халат и вышла в прихожую. В дверной щели она увидела глаз. Один-единственный. Круглый-круглый. Бешеный-бешеный. И ее вновь разобрал смех. Бухарина захохотала и поползла по стене вниз.

      – Ты что? Напилась? – грозно спросил ее круглый глаз.

      Бухарина кивнула, потому что говорить не могла. Она была занята. Хохотала.

      – Идиотка! – рявкнул круглый глаз. – Я чуть с ума не сошел! Дура несчастная!

      Бухарина снова кивнула и захохотала. Она хохотала и сейчас. Как ненормальная. А у меня не было слов. Бухарина была счастливой дурой, от которой ушел один муж и тут же пришел другой. Вдумайтесь! Коловращение чужих мужей в природе. Умереть, не встать!

      – Ты помнишь о собственном муже? – спросила Бухарина, и я отвлеклась от мыслей о ней.

      – Конечно, – удивилась я.

      – Как о мужчине, – раздельно произнесла Бухарина.

      – Конечно, – я отчеканила букву «ч». Что за бесцеремонные вопросы?

      – Когда у вас был последний секс? – пытала Бухарина.

      – Ха! Недавно мы тряхнули стариной. – Я вдруг засмущалась как маленькая.

      – Вы не должны трясти стариной! – Голос Бухариной взвился до небес. – Вы должны трясти кровать! – и Бухарина в исступлении зарычала: – Рррегулярррно!

      – Чушь! – оскорбилась я. Нечего лезть мне под одеяло третьим лишним!

      – Я тоже так думала, – мрачно сказала Бухарина. – А этти так не думают.

      Слово «эти» в словарном запасе Бухариной теперь означает мужчин, а удвоенная буква «т», произнесенная с двойным ударением, призвана оттенить период ее глобального презрения к «эттим».

      – После развода я не могла вспомнить, когда мы с Троцким последний раз занимались любовью. Почти всю жизнь проходили, взявшись за руки, как пионеры. Мне этого было достаточно. Как оказалось, ему нет! – Бухарина смачно выругалась. – Я вдруг поняла очевидный жизненный казус. Я все купила и подарила своему мужу. Так получилось по ходу жизни. Даже не помню, покупал ли он себе какие-нибудь вещи. Знаешь, в чем именно жизненный казус?

      Я отрицательно покачала головой. Фантом