Журавлик по небу летит. Ирина Кисельгоф

на дельтаплане.

      – На дельтаплане, – эхом отозвалась она.

      Я оглянулся. Ее расширенные глазенапы смотрели в небо, а в них плавали белыми рыбами облака. И я обалдел оттого, что впервые в жизни увидел два неба сразу. В чужих глазах. В Ее глазах! Я наклонился, и среди облаков вынырнули сразу две мои головы. У моих голов был огромный лоб, точки глаз и полное отсутствие подбородка. Я прыгнул в Ее глаза и стал пришельцем из космоса! Не знаю, сколько бы я таращился в инопланетные глаза, если бы не Лизка.

      – Ты чего? – спросила она и покраснела.

      Я испугался сразу. Она могла прочитать своим лазером все мысли в моей голове.

      – Ничего. – Я сделал два пальца штепселем и поднес к ее лупарикам.

      В ее глазах вдруг заблестели слезы. В Ее галактических глазах! Она молча развернулась и пошла.

      – Ты чего? – дурашливо вякнул я ей в спину. Мне стало стыдно.

      – Ты отстаешь в развитии, – не оборачиваясь, ответила она. – Салага!

      Она полезла к себе через подоконник, я поймал ее за ногу.

      – Ну?

      – Я собираюсь купить телескоп «АстроМастер».

      – Валяй!

      Она попыталась освободить ногу, я зажал ее двумя руками.

      – Собираюсь изучить облака вплотную. Знаешь, что такое цирростратус?

      – Нет. – Она дернула ногу, тапок свалился на мою улицу, я засмеялся.

      – У «АстроМастера» девяностомиллиметровый объектив. Это круто! Можно увидеть Юпитер в двух шагах от себя. Шаришь? А еще у «АстроМастера» ахроматическая рефракция, встроенный искатель, оборачивающаяся призма…

      – Чихала я на призму! Понял, оборачивающийся искатель? – Она двинула мне ногой по голени.

      – Вредина! – захохотал я. – Будешь корячиться, не возьму с собой в небеса.

      – А мне и не надо. – Она подняла на меня Ее глаза. В них были слезы, и я отцепился.

      Лизка захлопнула окно и задернула шторы. Я поднял тапок; у него были заячьи уши, но они висели, как уши брошенного бассет-хаунда. Я посмотрел на зайце-тапок и поклялся Ей никогда не трогать Лизку. Мне было стыдно. Я вел себя как последний щегол. И у меня испортилось настроение.

      – Что ты хмурый? – спросила мама.

      – Мне нужны деньги, – неохотно ответил я.

      – Зачем? – испугалась мама.

      Она теперь все время пугается. Чего она боится? Что я подсяду на анашу, собьюсь в стаю лысых фашиков или запью оттого, что я последний городской девственник?

      – Хочу купить телескоп.

      – А, – облегченно выдохнула мама. – Я скажу папе, мы купим.

      – Угу.

      Мы замолчали. Я смотрел в стену, мама на меня. У нее был странный вид.

      – Миша, – вдруг сказала она. – Вы проходили контрацептивы по школьной программе?

      – Что проходили? – Я чуть с кресла не упал.

      – Презервативы, – прошептала мама.

      Я всмотрелся в ее лицо и захохотал как ненормальный.

      – Проходили?

      Я кивал, не в силах сказать ни слова. Трындец! Мои предки были продвинутей, чем я мог