Журавлик по небу летит. Ирина Кисельгоф

Она. А я просто слушаю. И ничего не помню. О чем мы говорим? О Лизке?.. Точно. О ней.

      – Зайдешь? – каждый раз спрашивает Она меня.

      Я отрицательно машу головой, и мы входим в квартиры одновременно. Я закрываю дверь и жду, когда щелкнет Ее замок. У них старый замок, часто заедает. Надо его починить, а я не умею. Залезть в инет, посмотреть замки? А если не смогу? Посыплю голову пеплом… Вот олух! Нет, я не олух. И не малявка, я выше Ее на целую голову. Между прочим, кучи пацанов влюбляются в своих училок. И ничего. Некоторые даже женятся. Чем я хуже? Женюсь, удочерю Лизку. Я представил себя Лизкиным папиком и заржал. Она всю жизнь простоит в углу! Хотя, если честно, в небольших количествах она ничего. Мне она даже нравится. Или мне Лизка нравится, потому что нравится Она? Нет, у них глаза одни на двоих. Потому я люблю смотреть в Лизкины глаза.

      Лизка меня как-то застукала во дворе.

      – Что стоишь, мерзнешь? – спросила она.

      – Ключи забыл. – Я сказал первое, что пришло в голову.

      – Пойдем ко мне. У тебя нос синий, а под ним сопля блестит.

      Я разозлился, она засмеялась. Пока она смеялась, я испугался. Вдруг у меня под носом всегда сопли? И Она это видит?! Вот позорище! Я был унижен. Я до сих пор унижен.

      Я грелся котлетой и чаем у них на кухне, когда пришла Она.

      – Не буду вам мешать, – сказала Она.

      – Ты нам не мешаешь, – воскликнула Лизка, а я промолчал. Был в ступоре. Как обычно. И Она ушла, решив, что мешает мне. Придурок!

      Я дал себе кулаком по физии и пошел к отцу. Он таращился в монитор на облака.

      – Готовишься к встрече с Лизой по-научному? – насмешливо спросил я. Он втянул голову в плечи, а потом развернулся ко мне.

      – А ты почему без стука?

      – У нас это не модно, – вредно сказал я.

      – Пора менять моду. – Он сощурил глаза.

      – Пора, – согласился я. – Надо охватить и маму. Я хочу, чтобы она тоже была на гребне.

      Отец молча отвернулся к монитору. Я ушел, выиграв одно очко. Это лучше, чем ничего.

      Мила

      Меня заманила к себе Бухарина. Я не хотела к ней идти. Ее личная жизнь плохо действовала на мою. Но она заклеймила меня именем Иуды. И мне пришлось тащиться. Кому хочется числиться Иудой?

      У Бухариной был странный вид, счастливый и виноватый одновременно. Это было интересно и заманчиво. Очень!

      – Раскалывайся! – велела я.

      – Я изменила мужу, – созналась она.

      – В смысле? – поразилась я.

      Бухарина была не замужем. Уже полгода. И несмотря на это, продолжала мыслить стереотипами.

      – С Савельевым.

      – С Савельевым? – Я потеряла дар речи.

      – Думаешь, это глупо? Перепих по диагонали? – смущенно улыбнулась Бухарина, глядя в стол.

      Оказывается, Бухарина не мыслила стереотипами. Она вышивала крестиком по диагонали. Это был высший пилотаж! Таких, как она, после разводов раз-два и обчелся.

      – Высший класс! – воскликнула я.

      Бухарина раскраснелась как маков цвет. Еще бы! Самая искренняя похвала – это похвала от зависти. Точно!

      – Как ты