Князь советский. Эльвира Барякина

из рабочих? А любовник у тебя не из Мосторга? Я знала одного директора аптеки, так он своим бабам чего только не дарил: и презервативы, и клизмы… Очень душевный был товарищ – правда, его потом расстреляли за хищения.

      – У меня нет любовника, – сказала Нина.

      – А кто есть? Муж, что ли? – Шило округлила глаза и понимающе закивала. – Так его арестовали, да? С конфискацией имущества? Милиция сейчас как с цепи сорвалась: всех спекулянтов хватает без разбору. Статья сто седьмая Уголовного кодекса.

      Нина не стала спорить – баба явно была сумасшедшей.

      – Слушай, продай мне свою шубку, а? – попросила Шило. – Уж очень она мне нравится.

      – Мне больше не в чем ходить.

      – Ну давай меняться! Я тебе пальтишко добуду и еще деньгами заплачу.

      – Гражданочки, мне церковь закрывать надо, – подал голос причетник.

      Шило схватила Нину за руку:

      – Пойдем сейчас ко мне – я все устрою!

      – Куда?

      – Переночуешь у меня. Тебе ж все равно некуда идти.

      Нина в изумлении оглянулась на икону – Святитель Николай и вправду сотворил чудо.

4.

      Шило привела Нину к старинному монастырю, выстроенному посреди города. Над окованными железом воротами покачивался фонарь, и слабый огонек время от времени выхватывал из темноты надпись на вывеске: «…трудовой дом имени…»

      От голода и усталости в Нине перегорели все чувства – даже страх. Ей было все равно, куда ведет ее Шило, – хоть в монастырь, хоть в ночлежку.

      Шило тихонько постучала в боковую калитку:

      – Захарка, отпирай!

      В зарешеченном окошке мелькнула чья-то голова.

      – Шило, ты?

      – Ну!

      – А это кто с тобой?

      – Швея. Федор Степаныч просил найти.

      Лязгнули запоры, и калитка распахнулась.

      – Заходите.

      Под низкой каменной аркой была устроена караулка, едва освещенная керосиновой лампой.

      Привратник, молодой крепкий солдат, недоверчиво посмотрел на Нину.

      – Документ покажь!

      – Нет у нее, – отозвалась Шило и, выудив из кармана Нинин кошелек, отсчитала привратнику пару рублей.

      «Так это она меня обокрала!» – догадалась Нина.

      Закричать? Потребовать деньги назад? Но ведь Шило не отдаст их, да еще и выгонит Нину на улицу.

      – Ну что стоишь? Пойдем! – скомандовала та.

      Они вышли на темный двор.

      – Если увидишь череп – не пугайся, – сказала Шило, ступая на доску, брошенную через лужу. – Тут раньше старинное боярское кладбище было, и наши девоньки его маленько разворошили. Бывало достанут мертвеца, а на нем столько золота – хоть ювелирную торговлю открывай. Федор Степаныч праздник тогда устраивал, всем водки приносил и закусок разных… По два-три дня пировали без продыху. Но хороших могил уже не осталось – только черепа и кости валяются. Федор Степаныч велит их закапывать, а они опять откуда-то появляются. Тошно им, видать, в общей яме валяться, вот они из-под