Время муссонов. Игорь Владимирович Котов

заметил её.

      – Вот эта бандитская рожа, преследовала меня по всему городу. Я пыталась оторваться, но не смогла. Пристрели его. У, зверюга…, – её голос был ещё лучше, чем она сама.

      – Товарищ генерал…, – только и мог я вымолвить.

      Несколько секунд ушло на приведение в порядок мыслей как в моих, так и в её мозгах.

      – Пап, ты знаешь этого бандита? – лицо её непроизвольно покраснело от сотен мыслей, закопошившихся в её головке.

      Папа?

      – Это, один из лучших, если не лучший специалист по решению многих вопросов, – чуть помедлив с ответом, проговорил он. – Верно говорю, товарищ майор?

      – Майор? Ты его знаешь?

      – Да, дочка.

      Он внимательно посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на дочь и, наверно, что–то шевельнулось в его голове.

      – И ставлю вам обоим по двойке. Тебе, Алла – это он дочери, – за то, что не могла сбросить с хвоста наблюдение и притащила его к нам домой. А вам, товарищ майор, за то, что потеряли объект, допустив его появление у себя за спиной.

      Затем продолжил, пряча наградной ПМ в карман.

      – Пошли пить чай. Промокли, поди, под дождём.

      Долгое чаепитие медленно перешло в поглощение шампанского. Оно совершенно случайно оказалось в холодильнике генерала. Затем была церемония посвящения в рыцари, ошеломляюще проведённая Аллой, под смех обоих, а спустя пару часов Дмитрий Дмитриевич предложил сфотографироваться.

      – Он с детства увлекается фотографией, – по секрету сообщила его дочь.

      – Так, ты, Саня, встань у стула сзади. Вот туда, нет, чуть левее, – командовал Алфёров. – А ты Алла, сиди на стуле ровно, выгни спинку. Руки положи на колени. Голову чуть опусти. Так, молодец. Саня, положи руку на плечо. Нет, не так. Давай, лучше за шею. Но не сдавливай, – пошутил он.

      Расположившись у стены, молодые люди выполняли любой каприз начальника, стоявшего у треноги с дорогим фотоаппаратом марки «Никкон» с огромным объективом. Иногда, смеясь, корчили рожи, заставляя генерала их шутливо одёргивать.

      – А теперь, Саша, скорчи страшное лицо и отведи правую руку чуть в сторону. Так, молодец. А ты, Аллочка, опусти плечи, и чуть согнись в спинке. Хорошо. А теперь, внимание, снимаю.

      Так я попал в гости к своей будущей жене. За два года до специальной командировки в Японию. Где она будет убита, спустя неделю, как я вылечу в Сирию.

      Где убьют и меня.

      Япония. Токио. Старик Азуми

      Чёрная ночь накрыла Токио своим плащом. Бивший в стёкла дождь навевал тоску и ещё нечто, называемое страхом, проникающим в сознание настолько глубоко, что исчезали сомнения в его реальности. Горизонт восприятия целостности мира рушился на глазах, превращая некогда могучий клан в призрак, растворяющийся в ночи, словно дым сигареты «Лаки страйк». Мрак крался по пятам, оставляя за собой трупы, и не было сил противопоставить ему нечто, способное остановить его.

      Часы пробили четыре часа ночи.

      Последний этаж