Берсерк. Ольга Григорьева

горящих поленьев я заснула.

      Мне приснился Бьерн с сыновьями – худощавыми и тонконогими парнями. Лиц у них не было, только размытые белые маски. Бьерн связывал их и, угрожая мечом, как недавно угрожал мне дан, гнал мальчишек в море, где под зелено-голубой пеленой виднелся седоусый страшный лик водяного великана Эгира. Он скалил белые, похожие на шапки волн зубы и злобно шипел:

      – Дурак ты, кормщик. Все одно – будет буря!

      – Но меня она не тронет! – шлепая мечом по воде, смеялся Бьерн.

      – Сгинешь в море! – завывал в ответ Эгир. – Сгинешь!

      – Шевелись! Шевелись! – неожиданно ворвался в их нескончаемый спор голос Олава, и я проснулась.

      Вокруг царило заметное оживление, а на берегу возле кораблей шумели воины. Схватив меч и свой узелок, я выскочила из избы, пробежала мимо не скрывающих радости данов, кое-как преодолела водную полосу, взлетела на драккар и устроилась у кормы. Облепив корабль со всех сторон, воины потянули их в воду. Обе «Рыси» заскрежетали днищами по песку, перескочили через несколько подводных валунов, ускользнули от покрытых пеной острых обломков скал и вышли на чистую воду. Перевалившись через борт, Изот уселся рядом со мной тряхнул мокрыми волосами и подмигнул. У него было хорошее настроение. Лив жаждал новых побед, а мне вообще не хотелось покидать Боргундархольм. Островные жители хоть и смотрели на нас с опаской, но не затевали ничего худого, а кто знает, что будет в других странах?

      – Держи на полдень! – громко приказал Бьерну Олав. Кормщик кивнул и налег на рулевое весло.

      – Почему на полдень? – спросила я Изота. Он греб первым, а я дожидалась своей очереди. – Ведь Норвегия совсем в другой стороне…

      – А мы больше никуда не успеем. – Он поглядел на небо. – Хорошо бы хоть выйти из пролива.

      – Куда выйти?

      – К вендам.

      Пока ленивая память перебирала все, что мне было известно о тамошних землях, небо потемнело и налилось гневом, а Позвизд совсем стих, будто набирал в могучую грудь побольше воздуха и намеревался единым выдохом смести с земли и моря все живое. То там, то тут над темной морской гладью появлялись пенные белые барашки. Я вспомнила свой сон, качающееся под водой лицо страшного Эгира и закусила губу. Думать о худшем не хотелось, но все внутри сжималось при мысли, что под днищем корабля спрятался и тянет вверх громадные ручищи водяной великан. Пожалуй, мне было бы легче вовсе не знать о нем, а наш словенский Морской Хозяин был куда безобидней и понятней этого чужого чудовища.

      – Али! – позвал Бьерн. Олав подошел к нему.

      – Надо ставить парус, – быстрой скороговоркой сказал кормщик.

      – Ты что?! В бурю?

      – Бури еще нет, – упрямо мотнул головой Бьерн. – А без паруса не успеем выйти из пролива. Думай, дело твое.

      Олав заходил взад-вперед. От носа к корме… Снова к носу. Страх перед чем-то неведомым, мчащимся на нас далекой серой мглы, переполнил чашу моего терпения. выкрикнула я.

      – Ну что же ты?

      Он вздрогнул, огляделся и негромко приказал:

      – Ставьте парус. Изот и Василь, идите к мачте.