Шаги Командора или 141-й Дон Жуан. Эльчин Гусейнбейли (Гарачуха)

королем земель и сел, они выкупали пленников и пленниц. Этот алжирский еврей неоднократно заключал сделки с ними и получал хорошие барыши. Он знал несколько языков, мог объясняться и на испанском. Но из разговоров с Хименой выяснил, что у нее на родине нет ни одной близкой души, потому изменил свое намерение. Да и возвращать девушку не было резона, – учуяв, что прогадал, турок мог затребовать женщину обратно. Пленниц продавали, сравнительно с пленниками, подороже. Причем, турок, считавший Химену тщедушным отроком, сбыл ее за низкую цену.

      Такую «божью коровку», думал еврей, не продашь за приличную цену ни в Стамбуле-Константинополе, ни в Казвине; впрочем, если хорошо содержать, откормить, можно и хорошие деньги выручить.

      Потому он с женой решил: пусть Химена некоторое время поживет у них в качестве служанки.

      До пятнадцатилетнего возраста Химена оставалась у них. Уделом ее были хозяйские попреки, побои и слезы… Но вот же, выросла, похорошела, заневестилась. И бдительная хозяйка почувствовала, что ее муж заглядывается на служанку, а при случае умасливает сладкими речами. По соседству с ними жила азербайджанская семья из Персии. Они всячески проявляли участие в сироте, и Химена чуть-чуть начинала понимать их язык. Тем временем хозяин, видя ревнивую реакцию жены, счел за благо отделаться от служанки, сбыть ее за приличную цену. В нем заговорила торгашеская жилка. За теперешнюю Химену могли и раскошелиться. Он вознамерился было отвезти девушку в Стамбул, но, учтя, что там рынок рабов «бьет ключом», направился с нею в Казвин. Поначалу он привез морем свой живой товар, облачив в старенькое платье, в Александрию, а оттуда уже по суше, с верблюжьим караваном проделали двухнедельный путь до Дамаска; пробыв там несколько дней, направились в Казвин.

      Хозяин солгал Химене, сказав, что ее хочет выкупить некий благотворительный орден, и он сдаст ее этим доброхотам.

      Он снял комнату в квартале «Даббагчилар»[15], на другой день сходил на базар, накупил для Химены подобающую персиянкам одежду – шелковые шаровары, сандалии, белый, расшитый золотом платок, кофту, юбку, приодев ее, привел на рынок рабынь.

      Случилось так, что в тот день на этот базар пожаловал Султанали-бей. Он происходил из рода карабахских беков-помещиков.

      Как все кызылбашские дворяне, он вел полупоходную жизнь, то и дело участвуя в походах Шаха, находясь при венценосце во время битв и передряг. У него были поместья в Тебризе и Казвине. Тебризская усадьба пока что находилась в руках османцев. У бея было три жены, и ни одна из них, увы, не народила ему наследника. Самая молодая из них, Перихан-ханум, тезка дочери шаха Тахмасиба Первого, несколько месяцев тому назад скончалась при родах. Сестры Султанали-бея горевали из-за того, что судьба обделила брата сыном. Потому они и обратились к прорицателю, который предсказал, что бей женится на христианке, от которой родится сын, и молва об этом сыне пойдет по всему свету.

      Султанали-бей из династии Каджаров был знатным представителем рода Баят, возглавлял шахскую

15

Даббагчи (азерб.) – кожевник