Создатель Лун с иллюстрациями Сантьяго Карузо. Роберт Чамберс

на лавр.

      Я сбежал по лестнице и выскочил на крыльцо. Залитый лунным светом сад был абсолютно безлюден.

      Подошел Трегунк, мы вдвоем осмотрели живую изгородь и кустарник вокруг дома и до самой дороги.

      – Жан-Мари, – сказал я наконец, – выпусти моего бульдога – он тебя знает – и поужинай на крыльце, понаблюдай за садом. Моя жена говорит, что этот тип переоделся священником и носит маску.

      Трегунк сверкнул белозубой улыбкой:

      – Думаю, он больше не осмелится сюда прийти, месье Даррел.

      Я вернулся и увидел, что Лис тихо сидит за столом.

      – Суп готов, дорогой, – сказала она. – Не волнуйся, наверняка это был какой-то глупый шутник из Банналека. Никто из Сен-Жильда или Сен-Жюльена такого бы не сделал.

      Я был слишком возмущен, чтобы ответить, но Лис продолжала настаивать, что это всего лишь чья-то дурацкая шутка, и мало-помалу я тоже начал смотреть на происшедшее в таком свете.

      Лис рассказала мне об Ивонне и напомнила, что я обещал пригласить Герберта Стюарта, чтобы они могли познакомиться.

      – Какая коварная дипломатия! – заметил я. – Герберт сейчас в Париже, изо всех сил трудится на Салон.

      – А тебе не кажется, что он мог бы выделить неделю, чтобы пофлиртовать с первой красавицей Финистера? – с невинным видом спросила Лис.

      – Первая красавица? Ну, это уж точно не об Ивонне!

      – А о ком же тогда?

      Я лишь смущенно рассмеялся.

      – Полагаю, ты имеешь в виду меня, Дик, – сказала Лис, мило зардевшись.

      – Наверное, я тебе уже надоел?

      – Надоел? Да ты что, Дик! Как ты можешь такое говорить?

      После того как подали кофе и сигареты, я рассказал о Трегунке, и Лис полностью одобрила мой поступок.

      – Бедный Жан! Он, наверное, очень обрадовался? Какой ты добрый!

      – Ерунда, – ответил я. – Нам и правда нужен садовник, ты сама так сказала, Лис.

      Но Лис поцеловала меня, а потом наклонилась и обняла Малыша, а тот присвистнул носом, сентиментально проявляя признательность.

      – Я очень счастливая женщина, – произнесла Лис.

      – Сегодня Малыш плохо себя вел, – заметил я.

      – Бедный Малыш! – сказала Лис улыбаясь.

      Когда ужин закончился, Малыш захрапел перед ярко пылающим камином – октябрьские ночи в Финистере часто бывают холодными, – а Лис свернулась калачиком в кресле со своей вышивкой и бросила на меня быстрый взгляд из-под опущенных ресниц.

      – Ты прямо как школьница, Лис, – поддразнил я. – Не верю, что тебе уже шестнадцать.

      Она задумчиво откинула назад свои густые блестящие волосы. Ее запястье было белым, как пена прибоя.

      – Неужели мы уже четыре года женаты? Не могу поверить, – сказал я.

      Она бросила на меня еще один быстрый взгляд и с легкой улыбкой коснулась вышивки, лежавшей у нее на коленях.

      – Понятно, – сказал я, тоже улыбаясь вышивке. – Как ты думаешь, подойдет?

      – Подойдет? – переспросила Лис и рассмеялась.

      – Значит, ты совершенно уверена, что тебе… э-э-э…