Создатель Лун с иллюстрациями Сантьяго Карузо. Роберт Чамберс

открыл было рот, чтобы продолжить, поколебался и наконец упрямо стиснул зубами пшеничный стебель, который жевал на ходу.

      – Ну, так и что насчет Черного Монаха? – переспросил я, но напрасно. Проще заставить звезды свернуть со своих путей, чем разговорить заупрямившегося бретонца.

      Минуту-другую мы шли в тишине.

      – Где бригадир Дюран? – спросил я, прикрикнув на Малыша: тот ломился через посевы, словно по дикому верещатнику. Между тем вдалеке показался край поля, а за ним – темные, влажные громады скал.

      – Дюран – там, отсюда уже видать. Смотрите, это он стоит чуть позади мэра Сен-Жильда[3].

      – Понятно, – сказал я.

      И мы двинулись прямо вниз по выжженной солнцем, заросшей вереском тропе для скота.

      Когда добрались до края поля, Ле Бьян, мэр Сен-Жильда, окликнул меня. Я сунул ружье под мышку и подошел к нему, огибая пшеницу.

      – Тридцать восемь черепов, – произнес он своим тонким высоким голосом. – Остался всего один, и я против дальнейших поисков. Полагаю, Фортен вам сообщил?

      Я пожал ему руку и ответил на приветствие бригадира Дюрана.

      – Я против дальнейших поисков, – повторил Ле Бьян, нервно перебирая серебряные пуговицы, которые покрывали всю переднюю часть его куртки из сукна и бархата, отчего та напоминала нагрудник чешуйчатых доспехов.

      Дюран поджал губы, подкрутил огромные усы и заткнул большие пальцы за пояс с саблей.

      – Что до меня, – заявил он, – то я за дальнейшие поиски.

      – Дальнейшие поиски чего? Тридцать девятого черепа? – уточнил я.

      Ле Бьян кивнул. Дюран нахмурился, глядя на залитое солнцем море, колышущееся, словно чаша расплавленного золота, от скал до горизонта. Я проследил за его взглядом. На блестящих скалах, силуэты которых темнели на фоне сверкающего моря, сидел, задрав к небу свою жуткую голову, большой баклан, черный и неподвижный.

      – Где этот список, Дюран? – спросил я.

      Жандарм порылся в своей почтовой сумке и достал латунный цилиндр около фута длиной, с мрачным видом отвинтил крышку и вытряхнул свиток плотной желтой бумаги, густо исписанной с обеих сторон. Этот свиток он и вручил мне по кивку Ле Бьяна, но я ничего не смог разобрать в грубых каракулях, тускло-коричневых от времени.

      – Переведете, Ле Бьян? – Я почувствовал, что теряю терпение. – Ну и горазды вы с Максом Фортеном наводить тень на плетень!

      Ле Бьян подошел к краю ямы, где копали трое мужчин из Банналека, отдал приказ или два по-бретонски и повернулся ко мне.

      Я тоже приблизился к яме и увидел, что люди из Банналека стаскивали квадратный кусок парусины с груды чего-то, что я на первый взгляд принял за булыжники.

      – Смотрите! – пронзительно воскликнул Ле Бьян.

      Я присмотрелся. Это была груда черепов. Миг спустя я уже спускался по гравийному склону. Люди из Банналека хмуро поздоровались со мной, опираясь на кирки и лопаты и вытирая загорелыми руками потные лица.

      – Сколько? – спросил я по-бретонски.

      – Тридцать восемь, – ответили они.

      Я огляделся. За грудой черепов лежали

3

Сен-Жильда – город в регионе Бретань, на северо-западе Франции.