Разлучный чай. Евгений Шушманов

память о прошлом моём,

      никуда нам не деться,

      всегда неотступная с нами,

      словно совесть она,

      неразлучны мы с нею вдвоём.

      Я костёр разведу

      из щепы мимолётных видений

      и подброшу в него

      то, что близко и дорого мне,

      разгорится огонь,

      задрожат и завьюжатся тени,

      и увижу тебя

      в очищающем этом огне.

      И увижу тебя –

      мою самую первую женщину,

      ту, которой в любви

      многократно я клялся своей,

      ты – отрада моя,

      хоть с другою давно мы повенчаны,

      ты – надежда и боль

      до конца моих суетных дней.

      Зачерпну из костра

      я белёсого дыма в ладони,

      дальних стран и дорог

      терпкий запах и вкус пригублю,

      и копытом забьют,

      и тревожно заржут мои кони,

      и пройдут предо мной

      те, кого я любил и люблю.

      А пройдут предо мной

      и друзья прошлых лет, и родные,

      все, кому был я верен

      и кто верил ответно в меня,

      вот стоят, глядя грустно,

      средь пламени, словно живые,

      протянуть бы им руку,

      но жгуче дыханье огня.

      Вы простите меня,

      если я вдруг кого-то обидел,

      был без меры я горд,

      и заносчив, и, может быть, груб,

      долго ждать не умел

      и сомненья свои ненавидел,

      всё куда-то спешил

      и на доброе слово был скуп.

      Покаяния дым

      в чёрном небе ночном растворится,

      словно страждущий в церкви,

      затихнет душа до утра,

      а забрезжит рассвет –

      зазвенят колокольцами птицы

      и подёрнутся пеплом

      горячие угли костра.

      Догорит мой костёр,

      я коней подзову, расстреножу,

      пусть летят скакуны,

      словно стрелы, сквозь лес напролом,

      соберу их в ночном,

      снова светлую грусть растревожу…

      Ах вы, кони мои, –

      это память о прошлом моём…

      «Собака баскервилей»

      Дворовый пес – «собака Баскервилей», –

      здоровья вам и пожеланья сна…

      Ах, если б нас так все вокруг любили,

      как безнадежно любит вас она.

      И ради вас терпеть готова боли,

      за вами вслед на край земли идти,

      что может быть ещё желанней роли,

      чем ждать хозяев, даже взаперти.

      Как нестерпимо быть ей нелюбимой

      И, вам навстречу морду протянув…

      Но вот и вы сейчас пройдёте мимо,

      на мокрую дворнягу чуть взглянув.

      Она готова вылизать вам руки,

      держа в секрете то, что голодна,

      но вы её погладите от скуки,

      и вновь она останется одна.

      Посмотрит вдаль с тоскою безнадёжной,

      слезу мохнатой лапою смахнёт,

      не веря в то, что счастье невозможно,

      и глубоко, прерывисто вздохнет.

      На лапы ляжет, поскулит немного,

      судьба собачья – не завидуй ей,

      пойдёт