Разлучный чай. Евгений Шушманов

затаились,

      ещё тогда не знавшие сомнений,

      и эхом чувств наивных заблудились.

      А в середине кто-то пышет страстью,

      да так, что прожигается бумага,

      он трепетным мазком приник к запястью

      той, для которой слёзы – просто влага.

      Правдоподобной кажется натура,

      но всё же есть нюанс немного странный:

      заметно, как напряжена фигура

      и скрыт перчаткой палец безымянный.

      Эскиз влечёт пространством и пейзажем,

      наполнен беспокойством и смятеньем,

      укрыты чувства, словно макияжем,

      под выцветшим узором сожаленья.

      В полутонах цветов нет разногласья,

      и хочется в сюжет хороший верить,

      но акварель – всего лишь призрак счастья,

      а призраки умеют лицемерить.

* * *

      Эскиз, мечтой придуманный когда-то,

      нашедшийся под музыку капели,

      стал не судьбою, а листком измятым,

      листком давно забытой акварели…

      Наверно, я сошёл с ума…

      Наверно, я сошёл с ума,

      мне всё равно, что ночь, что день,

      пускай тюрьма или сума,

      стрелок я или же мишень.

      Я сам не знаю, что я жду:

      зимой – весну, в мороз – капель?

      Не знаю путь, каким иду,

      и сколько в месяце недель.

      Наверно, я сошёл с ума,

      мне нечем без тебя дышать,

      и даже утром с солнцем – тьма,

      и задыхается душа.

      Идёт ли снег, сирень цветёт,

      в разгаре день ли, ночь без сна,

      пусть за окном метель метёт,

      твоя улыбка, как весна.

      Наверно, я сошёл с ума,

      не снять с меня судьбы оков:

      разлит повсюду аромат

      твоих волнующих духов.

      Безумство не остановлю,

      и в радость мне безумным быть,

      я всё равно тебя люблю,

      как ни пытался всё забыть…

      Запах печали

      Я завидовал белым облакам в вышине,

      надо мною летевшим, как сладкая вата,

      о таких я мечтал в давнем детстве во сне,

      а теперь вижу только полоску заката.

      У судьбы лишь герои пощады не просят,

      принимая её без поблажек и проще,

      и слетают в кювет, если круто заносит,

      на ошибки свои малодушно не ропщут.

      Я не знаю, что день мне грядущий готовит,

      предсказуемо только движенье планет,

      я не знаю, когда мою жизнь остановит,

      не пришедший к утру долгожданный рассвет.

      Я дрожу, будто воздух, и крадусь, словно тень,

      я не чувствую горя чужого и боли,

      как разбитая пулями в тире мишень,

      как набитые тяжкой работой мозоли.

      Неисправен мой компас, стрелки нет на оси,

      я пространство вокруг постигаю на ощупь,

      как слепой ощущаю, если дождь моросит,

      и не слышу, когда моё имя полощут.

      Я уже привыкаю жить один в тишине,

      вот и имя моё только эхо доносит,

      неужели, что было, лишь привиделось