Ольга Яковлева. Сергей Иванов

словно ты конферансье, или начинают тебя веселить. Но редко кто из них говорит серьёзно. Редко кому интересно просто поговорить. А Борису Платонычу именно было интересно.

      – Дед, рубать чего есть? – крикнул Огоньков откуда-то из другой комнаты.

      – Суп я сварил, из пакета. А второе, Геня… Сходи, дружок, за котлетами. И с вермишелью их отварной…

      – Я суп твой греть поставлю, посмотрите здесь! – Входная дверь захлопнулась.

      Через две минуты Ольга пошла на кухню, к супу. Боже ты мой, что это была за кухня! В жизни Ольга не видела столько грязной посуды. Вся мойка была завалена ею и весь столик. И на полу, на жёлтом линолеуме, сплошь пятна – чёрные, серые, бурые, какие-то зелёные, – словно это не пол, а географическая карта мира.

      Она вернулась к старику, и, видно, на физиономии было у неё что-то такое написано. Старик ботаники спросил – Ольга только покраснела. Ответить она не знала как и поэтому не решалась. И вдруг в голову пришли самые простые слова:

      – Можно, я там… Я хочу помыть там немного.

      Старик ботаники смотрел на неё одну секунду. Потом глаза отвёл. И, честное слово, Ольга не ошиблась: он покраснел! Покраснел и сказал:

      – Спасибо тебе большое, милая! Мы ведь с Генькой одни. Да вот я ещё, видишь…

      Ольга нашла старую, сухую, аж запылившуюся мочалку для мытья посуды и кусок мыла. Началась работа. Ольга очень хорошо знала её. Сперва посуды кажется такая гора, такие джунгли! А потом глядишь… уже надо думать, куда бы ставить чистые тарелки. Глаза боятся, руки делают! Так мама любила говорить.

      У них под праздники всегда гостей бывает – ого-го!.. А значит, и посуды потом целые горы. Но если взяться дружно…

      Ольга думала об этом, ещё о чём-то. А сама мыла да мыла. Мокрыми руками выключила закипевший суп. В общем-целом, потихоньку осваивалась здесь и приводила всё в божеский вид. Очистила столик, поставила три тарелки, рядом положила три ложки, три вилки.

      – Что-то и грохота никакого не слышно. – За её спиной стоял старик ботаники. – Неужели даже ни одного блюдечка не разбилось?!

      Ольга порозовела от гордости: стопки блюдец, тарелок и тарелочек стояли чистые и белые, словно колонны в Большом театре.

      Генка вошёл. Старик ботаники кивнул ему:

      – Кто же здесь среди нас вожатый?

      – Ну, дед, я просто умолкаю до будущего года! Я просто ухожу в подполье!

      – Только котлеты нам оставь!..

      Пообедали, и старик ботаники сидел с ними за столом. После Ольга подмела пол, а Генка тряпкой на швабре все комнаты протёр: кухню, кабинет, спальню, столовую. Это было не так уж и сложно. У них на полу линолеум. Вот если б паркет был, как у Ольги… Но зато у Ольги всего только кухня и одна комната.

      А ещё – и это главное! – всё у них оттого получалось быстро, что Огоньков не злился и не хандрил, как обычно мальчишки, если их заставляют убирать.

      – Палубу драить – это работа отличная! – кричал Огоньков. – Точно, Олька?

      И потом вдруг ни с того ни с сего запел грубым, как в радио, голосом:

      – «Жил-был король когда-то. При нём блоха жила. Блоха! Ха-ха-ха-ха!»

      И