Архангел. Стихотворения (2018–2023). Виктор Волков

больше не желал,

      и до сих пор душа моя жива.

      Миниатюра

      Срезая все сугробы

      своей ногой суровой

      про вечер наш уютненький

      ты думала сейчас,

      но парочка бульдогов

      с гримасою недоброй

      заставила опомниться –

      о помощи кричать.

      Вот подлинный уютик

      в трагической каюте

      зимы, совсем растаявшей,

      где цербер, доберман

      устроили погоню

      за маленькой тобою,

      и я от представления

      об этом – чуть с ума…

      «…Нету времени теперь нам…»

      …Нету времени теперь нам

      рассуждать о чём-то грустном:

      даже расправляя перья,

      даже говоря по-русски, –

      не найдёмся мы, не сможем

      обрести покой, погаснув:

      ты – у горла держишь ножик,

      я – к трубе приделал галстук.

      «В энциклопедию…»

      В энциклопедию

      загадочного смеха

      я этим утром натощак приехал

      и у железных, красочных ворот

      остановился.

      Из разных стран

      и сказок знаменитых

      ко мне слетели героини мигом, –

      для них я был не более, чем шут

      с пустой корзинкой.

      И не смешно мне было,

      и не грустно:

      я мерзости им говорил по-русски,

      с той настоящей злобою, что всех

      пугает сразу.

      Мои ботинки,

      шляпу из резины

      при входе снять русалки попросили,

      и я не стал им нагло возражать,

      и был пропущен.

      На встреченных деревьях,

      как иголки,

      висели то ли рюмки, то ли колбы,

      а под ногами, вместо мишуры,

      скрипела желчь.

      – Извольте улыбнуться, –

      я услышал, –

      то был не голос, и не песня свыше,

      а просто гриб весёлый зашептал

      из-под коряги.

      «Изволю отказаться» –

      не сказал я,

      а лишь подумал и, на деле самом,

      гримасою учтивого смешка

      ответил робко.

      Всё дальше было глупым,

      бессюжетным:

      кто приносил меня со смехом в жертву,

      кто просто хохотал гиеной в лоб –

      не помню я.

      Искать меня

      никто совсем не думал,

      подумаешь, мол, потеряли друга,

      или врага заветного… Но впредь

      никто не мог смеяться.

      Энциклопедию

      загадочного смеха

      навеки я припрятал и успешно

      там провожу свои простые дни,

      но без улыбки.

      И все такие

      грустные там стали,

      как будто к этому стремились сами,

      а я – смешной, украденный предлог

      с пустой корзинкой.

      «Со слов молчащей улицы…»

      Со слов молчащей улицы

      (ни кошек, ни воров)

      вчера один прогуливался

      парень – будь здоров:

      из-под зелёной кепочки

      торчали