Кляксы и пятна. Евгений Айдин

сотни совместных концертов. Мы протаскивали друг друга через какие-то проблемы. Строили планы…

      Стасик часто выкрикивал на репетициях:

      – Сколько можно объяснять, что такое гомофония?!

      – Ты же сам слушаешь Элтона Джона? – язвил я, выводя своего учителя из равновесия.

      Затем Стасик вовсе топал ногами, как персонаж мультфильма:

      – Должен прозвучать обыкновенный гексахорд…

      – Мне так говорил венеролог, – терялся наш басист. – Я помню, это ужасно чешется!

      И так далее…

      Сын Стасика, Даня, стал мне, как младший брат. Даже женился он на лучшей подруге моей ненаглядной стервозы. Благо, брак Даниила оказался крепче нашего. И не потому, что он подтвержден документально. Просто мне не удалось пройти витиеватый путь от любви к порядку. А Дане удалось. И я им по-настоящему горжусь.

      К слову о браках…

      Элла ушла от Стасика за неделю до «серебряной» годовщины. Говорит, он избил ее с пьяных глаз. И я ей верю. Ну, да, ладно…

* * *

      Эта глава близится к завершению. Возможно, не слишком понятна связь стихотворения с рассказом. Нужно разъяснить.

      Как-то после концерта мы поехали к Стасику. Его квартира пестрила паутиной и унынием. Мы выпили и разошлись по комнатам.

      Наутро меня разбудил крик, доносящийся из кухни. Стасик донимал Эллу по телефону:

      – Я тебе стихи написал… Хочешь прочту?.. Нет… Я все равно прочту… Слушай: «Доброй ночи, одиночество…»

      Обижаться бессмысленно. К тому же с этим фриком я разделил бы все свои лучшие мысли безвозмездно. Знаю, что он поступил бы точно так же.

      – Все вы женщины – стервы, – выкрикнул Стасик на прощанье. – Все вы – стервы!

      Дождавшись конца разговора, я заглянул в дверной проем. На пыльном полу квартиры в окружении пустых бутылок и тощего кота сидел полоумный маньяк, бескорыстный шизофреник и поэт злосчастных семи нот. Он молотил по струнам, глядя в пол. Мелодия звучала гимном отрешенности. Ниспадала, задерживая дыхание, и взлетала птичкой, стремясь вырваться в открытую форточку. И, конечно, исчезнуть навсегда…

      Что тут дополнить?

      Талант может смириться и замолчать. Гений всегда одержим. У него нет дороги обратно.

      4. Стерва

      (Фиктивная смерть. Силиконовые запросы. Кит в аквариуме)

      Гитарной струной натянуты нервы,

      и сохнут на дне стакана стихи.

      Остатки одежды снимает стерва,

      как самая сильная из стихий…

      Касания ждут дрожащие руки,

      и сыпятся ноты будто листвой.

      Остатки одежды снимает сука,

      Как самое нежное божество…

      Рождается музыка в стоне наглом,

      и долго не будет нам скучно здесь.

      Остатки одежды снимает ангел,

      как самый порочный житель небес…

* * *

      Думаю, главная героиня этой истории вызовет у многих снисходительную улыбку. Это – «дама с собачкой». К тому же в Ялте. Но разве гений Чехова лишает меня права сохранить действительность?

      Пушкинская