Все приключения мушкетеров. Александр Дюма

из того, что ты видишь и из того, что услышишь (я уверен, что, не смотря ни на какие угрозы, ты будешь смотреть и слушать).

      С этими словами он бросил экю, который я поднял, и он взял мою лестницу.

      И точно, когда я запер за собой калитку, я притворился, будто пошел домой, но вышел тотчас же через заднюю дверь и пробрался в тени к кусту бузины, из-за которого я мог все видеть, будучи незамеченным.

      Три человека подвели без всякого шума карету и вывели из нее человека, толстого, маленького роста, с проседью, бедно одетого в черное платье; он осторожно влез на лестницу, сурово посмотрел во внутренность комнаты, осторожно опустился и проворчал тихонько.

      – Это она!

      Тот, который говорил со мной, подошел тогда к двери павильона, отпер ее ключом, который был у него, и запер за собою дверь, в тоже время другие двое влезли на лестницу. Старичок остался у дверей кареты; кучер держал лошадей каретных, а лакей верховых.

      Вдруг в павильоне раздался громкий крик: женщина подбежала к окну и отворила его, как будто желая из него броситься. Но как только заметила людей, отскочила назад, а они бросились за ней в комнату.

      После этого я ничего не видал, но слышал, как с шумом ломали мебель. Женщина кричала и звала на помощь. Но скоро эти крики затихли; трое мужчин подошли к окну, неся на руках женщину; двое спустились с ней по лестнице и перенесли ее в карету, куда старичок сел тотчас после нее. Тот, который остался в павильоне, затворил окно, вышел сейчас же из дверей и посмотрел в карету, чтоб увериться, что женщина там. Двое товарищей ожидали его уже на лошадях, он вскочил на седло, лакей сел подле кучера, карета поскакала галопом в сопровождении трех всадников и тем все кончилось.

      После этого я больше ничего не видал и не слыхал.

      Д’Артаньян, пораженный этою ужасною новостью, был неподвижен и нем, между тем как потоки гнева и ревности клокотали в его сердце.

      – Не отчаивайтесь же, ведь ее не убили, это главное, сказал старик, на которого немое отчаяние произвело большее впечатление, чем могли бы сделать крики и слезы.

      – Не знаете ли вы хоть приблизительно, кто предводитель этой адской экспедиции?

      – Я не знаю его.

      – Но как вы говорили с ним, то могли видеть его.

      – А, так вы хотите, чтоб я описал его?

      – Да.

      – Высокий, худощавый, смуглый, с черными усами и глазами и с благородною наружностью.

      – Так и есть, сказал д’Артаньян, – опять он; везде он! Это, кажется, мой демон. А другой?

      – Который?

      – Маленький.

      – О, он не господин, за это я отвечаю: между прочим при нем не было шпаги и другие обращались с ним неуважительно.

      – Какой-нибудь лакей, проворчал д’Артаньян. – Ах, бедная женщина! бедная женщина! что с ней сделали?

      – Вы обещали хранить тайну, сказал старик.

      – И снова обещаю, будьте спокойны, я дворянин; для дворянина нет ничего дороже его слова, а это слово вам дано.

      Д’Артаньян, с горестью в душе, пошел опять к перевозу. То ему не хотелось верить, что это