Все приключения мушкетеров. Александр Дюма

кажется довольно.

      – А вашим товарищам?

      Я думаю, у них есть. Мы выехали из Парижа, имея каждый по семидесяти пяти пистолей.

      – Мы увидимся до вашего отъезда?

      – Я думаю нет, капитан, если не случится чего-нибудь особенного.

      – Так счастливый путь!

      – Благодарю, капитан.

      Д’Артаньян откланялся, тронутый совершенно отеческою заботливостью де-Тревиля о его мушкетерах.

      Он зашел к Атосу, Портосу и Арамису и никого из них не застал дома. Лакеев их тоже не было, и дома ничего не слыхали ни о господах, ни о слугах.

      Он справился бы о них у их любовниц, но он не знал любовниц Портоса и Арамиса, а у Атоса ее не было.

      Проходя мимо гвардейских казарм, он заглянул в конюшни: из четырех лошадей три уже были дома.

      Удивленный Планше уже вычистил двух из них.

      – А, барин, сказал Планше, заметив д’Артаньяна, – как я рад, что вас вижу!

      – А от чего ты рад? спросил молодой человек.

      – Имеете ли вы доверие к хозяину нашему, Бонасиё?

      – Я? нисколько.

      – И хорошо делаете, барин.

      – К чему этот вопрос?

      – А к тому, что пока вы с ним разговаривали, я смотрел на вас и заметил, что он два или три раза переменялся в лице.

      – Вот что!

      – Вы этого не заметили, потому что были заняты полученным вами письмом, а я напротив, озадаченный странным способом появления этого письма, внимательно следил за выражением лица Бонасиё.

      – И как ты его находишь?

      – Изменническим.

      – Право?

      – Да, кроме того, как только вы его оставили и исчезли в конце улицы, Бонасиё взял шляпу, запер дверь и побежал в противную сторону.

      – Ты прав, Планше; все это кажется мне очень подозрительным, и, не беспокойся, мы не заплатим ему за квартиру, пока все это не объяснится положительно.

      – Вы шутите, барин, но увидите, что я говорю правду.

      – Что же делать, Планше, чему быть, тому не миновать.

      – Так вы не отказываетесь от вечерней прогулки?

      – И не думал, Планше; чем больше я сержусь на Бонасиё, тем сильнее мне хочется идти на свидание, назначенное мне этим письмом, которое так тревожит тебя.

      – Так вы окончательно решились…

      – Непременно, мой друг; так что в девять часов ты будь здесь готов, я приду за тобой.

      Планше, видя, что нет никакой надежды убедить своего господина отказаться от его предположения, тяжело вздохнул и принялся чистить третью лошадь.

      Д’Артаньян, как человек весьма основательный, вместо того чтобы идти домой, пошел обедать к тому гасконцу священнику, который угощал его с товарищами шоколадом, когда у них не было денег.

      VIII. Павильон

      В девять часов д’Артаньян был в казармах, он нашел Планше готовым; четвертая лошадь была доставлена.

      Планше вооружился ружьем и пистолетом. Д’Артаньян надел шпагу и заткнул за пояс два пистолета; потом они оба сели на лошадей и выехали без шуму. Ночь была темная и никто не видал, как они выехали. Планше ехал за своим господином в десяти шагах.

      Д’Артаньян