Необычайно умные создания. Шелби Ван Пелт

серость

      Сегодня вечером упаковкой в “Шоп-Уэй” занимается новый сотрудник.

      Това поджимает губы, когда он ставит банки с клубничным и апельсиновым джемом в пакет бок о бок. Они с нехорошим звоном стукаются друг о друга, пока он запихивает туда же остальные покупки: кофе в зернах, зеленый виноград, замороженный горошек, мед в баночке в форме медведя и коробку салфеток. Мягких, ароматизированных. Дорогих. Това начала покупать их Уиллу, когда тот лежал в больнице, где салфетки были как наждачная бумага. Теперь она слишком привыкла к ним, чтобы выбирать более доступную марку.

      – Да не надо, дорогуша, – говорит Итан Мак, когда Това предъявляет ему свою скидочную карту. Этот болтун с сильным шотландским акцентом – кассир в магазине и заодно его владелец. Он постукивает согнутым мозолистым пальцем по морщинистому виску и ухмыляется: – У меня тут все хранится, и твой номер я ввел, как только ты вошла.

      – Спасибо, Итан.

      – Пожалуйста. – Он протягивает ей чек и одаривает ее кривоватой, но доброй улыбкой.

      Това изучает чек, чтобы убедиться, что джемы по акции он пробил правильно. Вот и они: купи один, возьми второй за полцены. Нечего было сомневаться, у Итана всегда все под контролем. В “Шоп-Уэй” дела пошли в гору с тех пор, как несколько лет назад он переехал сюда и купил этот магазин. Он быстро обучит новенького, как правильно укладывать товары в пакет. Она прячет чек в сумочку.

      – Вот же июнь выдался, а? – Итан откидывается в кресле и скрещивает руки на животе. Уже одиннадцатый час вечера, очередей в кассы нет, и новенький переместился на скамейку рядом с прилавком в кафе-кулинарии.

      – Моросит постоянно, – соглашается Това.

      – Ты меня знаешь, дорогуша. Я как гусь. С меня вся вода стекает. Но, черт побери, я уж и забыть успел, как солнце выглядит.

      – Да уж.

      Итан раскладывает чеки аккуратными белыми стопками, и его взгляд задерживается на круглом следе от присоски на запястье Товы – лиловом синяке, который почти не побледнел за несколько дней, прошедших с тех пор, как осьминог схватил ее за руку. Он прочищает горло.

      – Това, я соболезную по поводу твоего брата.

      Това опускает голову, но ничего не говорит.

      Он продолжает:

      – Если тебе что-нибудь нужно, только скажи.

      Она встречается с ним взглядом. Она знает Итана уже несколько лет, и он никогда не чуждался сплетен. Това в жизни не встречала мужчину за шестьдесят, который бы настолько обожал слухи. А значит, он наверняка знает, что они с братом давно не общались. Ровным голосом она говорит:

      – Нас с Ларсом мало что связывало.

      А связывало ли их с Ларсом что-нибудь хоть когда-то? Това не сомневается, что связывало. В детстве уж наверняка. В юности – уже меньше. На их с Уиллом свадьбе Ларс стоял рядом с женихом, оба в серых костюмах. На банкете произнес прекрасную речь, от которой у всех, даже у их несгибаемого отца, на глазах выступили слезы. В течение многих лет после этого Това и Уилл встречали Новый год у Ларса в Балларде, ели рисовый пудинг и чокались бокалами в полночь, пока маленький Эрик спал