Ещё не вечер, господа!. Елена Серебрякова

все-таки разоблачили?

      – Совершенно случайно. Суд приговорил Клеточникова к смертной казни, потом заменили на пожизненное. Но просидел он недолго, помер в возрасте тридцати шести лет.

      – Да, дела! Точно Караулову надо помочь найти предателя.

      – С подачи этого негодяя, в агента стреляли, но он чудом остался жив и попал в больницу. Моравецкий под личиной санитара сумел проникнуть в больницу и добить парня.

      Дворник возле дома Аганиной глядел на Очкасова взглядом тюремного надзирателя.

      – Может служил по тюремному ведомству? – подумал Сергей и взял на заметку выяснить биографию служителя чистоты и общественного порядка.

      Зинаида скорее всего провела бессонную ночь и выглядела неотдохнувшей. Пришлось принести извинения за несогласованный визит и поведать ей про убийство.

      – Думаю появление поляка под личиной санитара никак не связано с вами.

      – Может оно и так, но Альфред незадолго до роковой поездки в Санкт-Петербург купил амбар на выезде из города на Московском тракте. Перед поездкой документы он оставил дома, а ключи от амбара всегда носил с собой. По крайней мере в доме я их не нашла.

      – Все мы догадливы задним умом. Мне бы поглядеть в деле по убийству вашего мужа протокол осмотра тела. Там был перечень изъятых у него вещей.

      – Все вещи мне отдали, когда я забирала тело. Ключей от амбара там точно не было. Я хорошо помню, что один ключ старинный увесистый, такие часто в музеях показывают. А два ключа обычных и все на одной связке, блестящем кольце из толстой проволоки.

      – С вами не заскучаешь. Прошу вас поехать со мной на встречу с художником, помогите нарисовать портрет Моравецкого.

      – Для чего?

      – Хотим перефотографировать, размножить, раздать городовым и другим нашим людям. Думаю, за пару дней сыщем злодея.

      – Может вместо портрета подойдет фотография? У меня имеется групповой снимок, где Моравецкий, мой муж и еще два человека сфотографированы.

      – Можно посмотреть? – спросил Очкасов, и Аганина пошла за альбомом.

      Фотография представляла собой изображение всех четырех лиц, сделанная на профессиональном уровне. Формат карточки большой и лица получились выразительными.

      – Тогда так, вы остаетесь дома, закрываетесь на все замки и сидите тихо ни на что не реагируете. Не открывайте даже дворнику.

      – Почему дворнику нельзя? Он заходит иногда за какой-нибудь мелочью.

      – Я вам потом объясню. Не прощаюсь, вернусь через пару часов. Фото беру с собой, естественно, с возвратом.

      Дворник по-прежнему находился у ворот и при появлении Очкасова продолжил сверлить его взглядом бесцветных глаз.

      Неустроев обрадовался неожиданной находке и послал художника переснимать лик Моравецкого. После его ухода Очкасов поведал про амбар, выкупленный еще живым Гизингером.

      – Значит документы о покупке у Зинаиды, а ключи скорее всего у Моравецкого.

      – Еще не все. Кронид Нифонтович.

      – От твоих новостей