Великие рыбы. Сухбат Афлатуни

же подняла она со стола голову, засверкали молнии, загремели громы и пролился столь изобильный дождь, что ни достоуважаемый Венедикт, ни братия, бывшие с ним, не могли и шагу сделать с того места.

      Тогда муж Божий стал горько жаловаться: „Да пощадит тебя всемогущий Бог, сестра моя; что ты сделала?“

      Та отвечала ему: „Се, просила я тебя, но ты не пожелал меня слушать; попросила Господа моего – и Он услышал меня…“»

      Дождь лил до утра.

      Всю ночь брат и сестра провели в разговорах, насыщая друг друга беседой о жизни вечной. Вспоминали ли они при этом о своем детстве, о старом родительском доме в Нурсии? Бог весть. Монахи и монахини сидели на лавках у стен, кто слушал их тихую речь, кто молился, кто дремал.

      До зари звезды дрожат,

      вся цена жизни – конец.

      Ты послушай: дышит душа,

      бьется, бьется в теле птенец.

      Венедикт совершил множество чудес в своей жизни. Но тут, как пишет святитель Григорий, он «встретил чудо, совершенное силою всемогущего Бога из сердца жены. И большее чудо могла тогда совершить сия жена, которая давно желала видеть своего брата. Ибо, как сказал Иоанн: „Бог есть любовь“, и еще, как справедливо говорят: кто больше любит – тот больше может».

      На следующий день они расстались.

      Светило солнце; Схоластика вернулась вниз, в свою келью; Венедикт поднялся наверх.

      Еще через два дня, глядя в окно, он увидел белую голубку, поднимавшуюся в небо – как раз с того места, где жила Схоластика.

      Встав на колени, он начал молиться.

      Призвав братьев, он объявил им о кончине Схоластики.

      «Потом, – сообщает святитель Григорий, – тотчас послал их, чтобы принесли тело ее в монастырь и положили в гроб, который он для себя приготовил. Таким образом, и тела тех не были разлучены погребением, чьи души всегда были соединены в Боге».

      Он пережил ее ненамного.

      Уплывем завтра, сестра,

      в ту страну, где благодать!

      Незадолго до смерти у него было видение, похожее на то, какое описал Борхес в своем «Алефе».

      Венедикт, как пишет святитель Григорий, увидел «весь мир, как бы собранный в единый луч солнца».

      Весенние травы в Нурсии.

      Узкие улицы Рима, по которым он бродил в плаще студента.

      Разбитое сито в Эффиде. Веревка, на которой добрый Роман спускал ему хлеб…

      Шумный ливень в Кассинуме и лицо сестры, которая пыталась, но так и не могла скрыть своей торжествующей улыбки…

      Андрей

      Я в этой церкви слушала Канон

      Андрея Критского в день строгий

      и печальный…

Анна Ахматова

      Это имя обязательно возникает в памяти хотя бы раз в год – в первый день Великого поста, «день строгий и печальный».

      На вечерне освещение в храмах гасится, клир выходит в черных одеяниях. Молча стоят прихожане; кладутся на холодный пол подкладки для земных поклонов, ставятся редкие свечи.

      Звучит тихий припев: