Великие рыбы. Сухбат Афлатуни

с одного места в другое.

      Никея. Кесария. Кукуз.

      Аравсисс.

      Снова Кукуз.

      Болезнь его усиливалась. Из Константинополя, из других городов доходили горькие известия. Архиепископы трех церквей Востока – Константинопольской, Александрийской и Антиохийской – объединились против Иоанна и его сторонников.

      Златоуст пытался поддержать своих друзей письмами.

      «Наконец, возвратилась весна, – писал он, – бо́льшая часть смертных в это благодатное время радуется цветам, украшающим землю, и зелени, ее одевающей; но мне она приятна и дорога еще тем, что дозволяет издали беседовать с любезными моему сердцу».

      Глава Римской церкви, папа Иннокентий, выступил в защиту Иоанна и потребовал созыва Собора. Иннокентия поддержал Гонорий, правитель Западной империи, брат императора Аркадия.

      Римские епископы, отправленные в Константинополь, были схвачены, заточены в крепость, а потом отправлены обратно. Аркадий разорвал отношения с Гонорием. Папа Иннокентий прервал каноническое общение с церквями Востока.

      А Златоуста было приказано перевести еще дальше, в Пифиунт.

      Переписка отныне была ему запрещена, конвою даны особые указания. В городах они больше не останавливались. Иоанна вели с непокрытой головой под палящим солнцем. Местных жителей, пытавшихся подойти к нему, отгоняли.

      «Багровая голова его, – пишет Палладий, – склоненная на грудь, стала подобна созревшему плоду, который готов оторваться от ветки».

      14 сентября 407 года, в Комане, в церкви мученика Василиска, этот плод оторвался от ветки.

      Но полетел не вниз, а вверх.

      Докса то Фео пантон энэкэн. Он перекрестился и лег на холодные плиты. Слава Богу за все. По счастью, в церкви нашелся свободный гроб.

      «Закрылся театр, и маски сняты.

      На здешнем театре в самый полдень употребляются завесы, и многие лицедеи являются в чужом виде и с масками на лице… Иной представляется философом, не будучи философом. Иной царем, не будучи царем, только имея вид царя, по роли. Иной – врачом, не умея управиться и с деревом… Иной – рабом, будучи свободным; иной – учителем, не зная и азбуки».

      Так в «Шестой беседе о Лазаре» Иоанн сравнивал жизнь человеческую с театром.

      «Маски держатся, пока увеселяющиеся сидят в театре. Но когда наступит вечер, театр закроется и все выйдут, тогда маски сбрасываются, и кто в театре представлялся царем – вне его оказывается медником… Так и в жизни, и при кончине.

      Настоящая жизнь – театр. Здешние вещи: богатство и бедность, власть и подчиненность – представляются в ложном виде. Но когда окончится тот день и наступит та страшная ночь, или, лучше, день: ночь для грешников, а день для праведников; когда маски будут сброшены; тогда позван будет на Суд каждый со своими делами – не с богатством своим, не с властью, не с почестями и могуществом, но каждый с делами своими».

      И наступила ночь.

      Театр закрылся. Маски одна за другой снимались.

      6 октября 404 года.

      Умирает, родив мертвого ребенка, Евдоксия.

      1