Дымовое древо. Денис Джонсон

Кинни. – Не твоя ли очередь проставляться?

      Босяк, кажется, не помнил, кто там что купил. К столику несли всё новые и новые кувшины.

* * *

      Джеймс Хьюстон вернулся домой после последнего дня третьего года обучения в старшей школе. Выпрыгнул из автобуса, улюлюкая и показывая водителю средний палец.

      Мать уехала на работу на попутке и оставила грузовик на въезде в гараж, как он и попросил. Младший брат Беррис стоял на дороге, ковырялся пальцем в ухе и вглядывался в дуло игрушечного пистолета с пистонами, раз за разом нажимая на спуск.

      – Глаза-то побереги, Беррис. Слыхал я, одному пацану искра в глаз попала, так его в больницу увезли.

      – А из чего пистоны делают?

      – Из пороха.

      – Чего-о-о? Из по-о-ороха?!

      В доме зазвонил телефон.

      – Мне не велели отвечать, – сказал Беррис.

      – Телефон-то что, опять включился?

      – Не знаю.

      – Ну так он же звонит, нет?

      – Да ладно!

      – Ну вот, теперь перестал, дурошлёп ты этакий.

      – Да я бы не смог ответить никак. Всё равно звук такой, как будто на том конце жуки какие-то в трубку говорят. Уж точно не люди.

      – Ох и угарный же ты кадр, – сказал Джеймс и вошёл в дом, где было душно и чуть-чуть пованивало мусором. Мать отказывалась включать испарительный охладитель, если только температура не переваливала за тридцать семь.

      Джеймс принёс с собой из школы множество бумаг, домашних заданий, табель успеваемости, ведомости об окончании учебного года. Их он запихнул в мусорное ведро под раковиной.

      Снова зазвонил телефон: это был брат, Билл-младший.

      – Чё, небось жарко там у вас, в Финиксе?

      – Почти под тридцать семь, ага.

      – Здесь тоже жарко. Я бы сказал – знойно.

      – Откуда звонишь-то?

      – Гонолулу, Гавайи. Час назад стоял на Вайкики-бич.

      – Гонолулу?

      – А то.

      – Видел уже гавайских танцовщиц?

      – Видел парочку шлюх, только и всего. Но готов поспорить, они и станцевать могут.

      – Да уж по-любому!

      – А ты будто много об этом знаешь!

      – Я-то? Ничего я не знаю, – сказал Джеймс. – Так, говорю просто, чтобы не молчать.

      – Чёрт возьми, хотел бы я уже вернуться в старую-добрую Аризону.

      – Ну так не я же из нас двоих на сверхсрочную записался!

      – На пустыню-то я в любом виде согласен. У вас-то там всё по-чесноку, уж раз жара, так жара, верно? Сухая и жгучая. А здесь всё такое влажное и кашеобразное, да уж какое есть. Вот представь, парень, случалось тебе поднимать крышку над котлом кипящих помоев? Вот так оно и ощущается, когда выходишь на улицу в тутошних краях.

      – Так чего, – сказал Джеймс, – что ещё там у тебя происходит?

      – Слушай, а тебе вообще лет-то сколько?

      – Да мне-то семнадцать уже совсем скоро.

      – Что делать-то думаешь?

      – Что делать думаю? Не знаю.

      – Школу-то закончил?

      – Не знаю.

      – В смысле