Эхо души. Владимир Пироцкий

пули.

      Скользко и тошно, боком иду, потерянный,

      сбита резьба и мера.

      Слезы высохли в горле давно…

      Какая там, к черту, вера?!..

      Кажется, пусто в груди и

      тоска неизбывная выиграла.

      Но неужто и впрямь, душа умерла,

      начисто выгорела?

      Земля ползет змеей из-под ног.

      Навзничь! Бьёт, чужая и неуместная.

      Жалит, бьется, зудит звонок,

      Кружит мелодия, истошно пресная.

      Зыбкая вслух тишина звенит,

      вязкой сетью томит, нависшая.

      Радость странна и нелепа, ядовито горчит,

      будто вино прокисшее.

      В мире испорченном, сером, где нет чести,

      Подлость и зло навсегда вместе.

      В мире, насквозь пропитанном ложью,

      кажется, что уже ничего невозможно.

      Где кроме зла и силы,

      остались шальные пули,

      которые совесть скосили.

      Забрали все. И ничего не вернули…

      Ну что? Напрочь! Еще одна… Последняя?

      Основа…

      Осколки мира, рвут сердца плоть,

      но бьется оно снова.

      Рассыпается память,

      спекшимся бурым песком,

      если пнуть ее, походя,

      кованым берца носком.

      Рушится карточный домик грез,

      смеха и сквозняка.

      Разрываются жгучей молнией

      черные облака.

      Гаснет лучик нежный от сердца к сердцу,

      От души к душе.

      Поздно…

      Теперь это просто мишень.

      Смерть здесь всего лишь цифра,

      в немыслимом вираже.

      Счетчик несется бешеный вскачь

      И-ни-че-го-не-важ-но-у-же…

      Кто-то беспомощно курит,

      на экране мертвая пустота рябит.

      Чудится, где-то гуляет буря,

      издалека свербит.

      И не важно, кто мы и где,

      есть мы еще, или нет.

      Память измята болью,

      В пламени,

      пачкой корчится, от сигарет.

2015

      Слово

      Из трагифарса «Сыр для Принца»

      Офелия:

      Знаешь, я просто хотела сказать…

      Погоди. Ничего не выходит.

      Этот чёртов вопрос – «Для чего?» —

      сразу губит всё намертво…

      Жаль, что куда-то исчезло то слово,

      где-то внутри засветилось,

      точечкой малой костра

      в бесконечной степной простыне,

      на ковыльном трепещет ветру,

      неуловимо мерцает и маетно колет, зуди́т

      и мешает само же себя рассмотреть

      сквозь туман, что заботливо скрыл,

      застилает больное и острое воспоминанье…

      Не надо!

      Дай мне самой рассудить,

      что мне помнить, а что отпускаю…

      Но где же то слово?

      Фонарик погас, а цветок расцветает.

      Простенький, синий из трех лепестков.

      Это – я, ты и небо.

      Мне захотелось уехать,

      но это пока невозможно – ты, я и небо

      на разных планетах